– Осторожно! – крикнула я, помогая ей восстановить равновесие.

Мы выводили пассажиров, и им не было числа.

– Давайте мне малыша! – Я взяла из рук женщины недовольный кричащий сверток розового цвета, прижала девочку к груди, а Нейт вывел мать.

– Спасибо! – Она забрала младенца и освободила проход.

Крыло частично ушло под воду; я отошла взглянуть на нос самолета, пока Нейт помогал выбираться очередному пассажиру. Носовые аварийные выходы были открыты; бортпроводники надули спасательные плоты и спускали в них пассажиров. Когда очередной пассажир спускался в плот, заполненный людьми почти до отказа, вода доходила ему уже до колен и заливалась внутрь самолета.

– Мы тонем, – сказала я.

Нейт кивнул.

Сколько же там еще народу? И сколько у нас времени до тех пор, пока вода не заполнит фюзеляж?

Мужчина. Женщина. Еще один мужчина. Испуганный ребенок. Мы помогали им перебраться из салона на крыло, и вскоре вокруг не осталось места. Внутри тоже никого не осталось: никто не звал на помощь.

– Есть еще кто-нибудь? – крикнул Нейт, заглянув в салон.

Ответа не последовало. Вода доходила уже до кресел.

Я услышала всплеск и обернулась: пассажиры прыгали в воду. От берега нас отделяло метров пятьдесят.

Нейт подошел ко мне и взял меня за руку.

– Надо плыть, – произнесла я как можно спокойнее. Понимала, что чуда на Гудзоне[12] с нами не произойдет.

– Да.

– Я не умею плавать! – крикнул стоявший рядом со мной ребенок и зарылся лицом в отцовскую куртку.

Спасательные жилеты.

– Вот, держи. – Я расстегнула молнию, достала пакет, разорвала зубами и отдала отцу мальчика.

Он испуганно посмотрел на меня:

– А я наши не взял.

– Берите мой. Я умею плавать. – Я бодро ему улыбнулась и достала из-за пазухи второй спасательный жилет. – И твой тоже взяла, – сказала я Нейту и сунула ему пакет.

Тот взглянул на жилет и покачал головой:

– Надень ты.

– Мне не нужен, – ответила я. – Шесть лет в команде по плаванию.

Нейт посмотрел на меня, потом на жилет и окинул взглядом собравшихся на крыле пассажиров.

– Где мама с маленьким ребенком? – спросил он.

Мать подняла руку. Она стояла в центре толпы.

– Отдайте ей, – велел Нейт отцу ребенка, стоявшему рядом, и женщине по цепочке передали жилет.

Вокруг замелькали ярко-желтые пятна: пассажиры стали надевать и надувать жилеты.

Вода подбиралась выше, края крыла ушли под воду целиком, и мы сбились к центру, хотя нашего совокупного веса никак не хватало уравновесить самолет и не дать ему утонуть.

Самолет резко опустился ниже; двое пассажиров упали в воду, и люди на крыле в панике закричали.

– Посмотри на меня, – велел Нейт и взял меня за подбородок.

Почему его лицо расплывается?

– У тебя зрачки расширены, – пробормотал он и провел ладонью по моему лбу. – И шишка огромная. В ушах звенит? Плывет перед глазами?

– Ага.

– У тебя сотрясение мозга. – Нейт глянул вперед поверх моей головы и обернулся. Нос самолета ушел под воду, вода залила кабину пилотов и подбиралась к дверям. – Все вышли, больше ничего сделать нельзя, через пару минут мы начнем тонуть. Надо плыть к берегу. Доплывешь?

В боку закололо: слабая режущая боль.

– Доплыву.

Он кивнул и крепче сжал мою руку.

– Давай вместе. Вода в такое время года должна быть градусов десять.

Снова послышался всплеск, в этот раз с другой стороны самолета.

– И даже двери нет. Но в остальном все как в моем любимом фильме. – Я выдавила слабую улыбку.

– У тебя остались силы шутить. Это хорошо.

Самолет еще сильнее накренился вперед: нос тянул его на дно. Я оступилась, люди вокруг закричали и попа́дали в воду.

– Черт. – Нейт крепко вцепился в мою руку. Я заскользила к краю, но он удержал меня, обхватив за талию.