– Извини, что я так долго, – сказал он, мягко задвинул за собой балконную дверь и сел рядом с Роуз.

– Все нормально. Что-то случилось? – спросила она, заметив нехорошую тревожную морщину на лбу Марка.

Тот тяжело вздохнул.

– Говорил по телефону…

Было уже начало одиннадцатого вечера, но ему звонили в любое время дня и ночи, особенно когда начинали просыпаться его дистрибьюторы в Англии.

– Кто звонил? Неужели опять «Ченнингс»?..

«Ченнингс» был одной из крупнейших в Великобритании сетей супермаркетов и одним из главных покупателей вин Калкари: в большой степени именно они отвечали за прибыль, которую винодельня заработала в прошлом году. Ну и конечно же, из всех клиентов Марка эти были одними из самых требовательных.

– Нет, это насчет Тилли.

– Тилли?

– Да. Насчет нашей Матильды. Похоже, она каталась на лыжах в Швейцарии и попала под снежную лавину.

Роуз закрыла лицо руками.

– О боже, с ней все в порядке?

– Она жива, но дела не очень хорошо. Вывихнуто плечо, сломана нога и в придачу несколько ребер. Не говоря уже о подбитом глазе, – так говорит ее подруга, которая мне позвонила. А еще она говорит, что Тилли очень просит ничего не рассказывать маме и папе.

– О нет, что же она будет делать? Как жаль, что мы так далеко. Где она сейчас?

Роуз никогда не встречалась с сестрой Марка, но он часто и с большой нежностью о ней говорил и показывал Роуз альбомы фотографий, сделанных в те годы, когда они вместе росли на Лилибеллс, самой большой винодельне долины Шингл. Роуз видела размытые снимки маленькой бандитки с черными всклокоченными волосами и бутылочно-зелеными глазами точно такого же оттенка, как у Марка.

– Эта ее подруга, эм-м, кажется, она назвалась Карой, говорит, что Тилли по-прежнему в Швейцарии. Мне надо бы к ней слетать. Правда, еще эта поездка в Штаты, по поводу продаж. Отменять никак нельзя, мы несколько месяцев это планировали…

– Но ведь ты полетишь? Я имею в виду, к ней? После поездки в Штаты?

Марк запустил обе руки в волосы, глубоко задумавшись.

– Не поехать нельзя. Ну и потом, можно будет заодно сгонять повидаться с «Ченнингс», пока я там. Порадую их хоть этим.

– Порадуешь Алисию, ты хотел сказать, – поправила его Роуз.

Алисия отвечала за покупку вин для «Ченнингса», была по уши влюблена в Марка и вечно находила повод ему позвонить.

– Ну и это тоже, – ответил он.

Роуз посмотрела на него мрачно. Она знала о запланированной поездке Марка в США, но если он поедет еще и в Англию, они опять не скоро увидятся. Во время сбора урожая ей так его не хватало, а теперь он опять уедет, и бог знает на какой срок. С самого их знакомства Роуз знала, что Марк много путешествует, но это знание не мешало ей страшно скучать по нему, когда он уезжал.

Открыв глаза, Мэтти увидела знакомое лицо медбрата, который сопровождал ее во время перелета. Ее вырубили каким-то очень хорошим снотворным, и большую часть пути до Лондона она проспала – видимо, этому полагалось порадоваться, но Мэтти не испытывала практически никаких ощущений.

– Эй, соня, просыпайтесь, – сказал он. – Путешествие окончено. Вы в госпитале Святого Варфоломея и в надежных руках. Хотите чего-нибудь?

Взгляд Мэтти остановился на огромном букете цветов в вазе у кровати. Герберы. Ее самые нелюбимые. Чересчур идеальные – конкретных цветов и симметричной формы. Медбрат заметил, куда она смотрит, и подошел, чтобы прочесть подпись на карточке.

– От Джонни, – сказал он. – Ваш парень?

Мэтти закрыла глаза. Медбрат какое-то время шуршал пакетом, а потом все стихло. Она слегка приподняла ресницы.

– Может, телевизор? – предложил он. – Не уверен, что там сейчас много чего есть, но, может, что-нибудь найдете. Мне нравится этот тип, Филлип Шофилд, из «Сегодня утром», хотя он, конечно, теперь совсем седой. И Холли – она тоже классная.