Его бронзовая спина была сплошь усеяна бисеринками пота. Пот стекал с его висков ручьями. Выгоревшие волосы пристали ко лбу. Длинная непослушная прядь, выбившаяся из-под ремешка, надетого на шею, лезла в глаза. Джондалара то и дело кусали отвратительные мухи, привлеченные запахом его потного тела. Левая нога совершенно занемела из-за крайне неудобной позы.

Впрочем, он практически не обращал внимания на эти мелкие неудобства. Он во все глаза смотрел на жеребца, который нервно пофыркивал и бил копытом, почуяв опасность, угрожавшую ему и его гарему. Кобылы, то и дело переходившие с места на место, встали меж людьми и своими жеребятами, однако по-прежнему продолжали щипать травку.

Тонолан застыл в траве в нескольких футах от Джондалара, в каждой его руке было по дротику. Он вопросительно взглянул на брата. Джондалар поднял голову и указал взглядом на серовато-коричневую кобылу. Тонолан кивнул и отвел руку назад, приготовившись к броску.

В тот же миг, словно по сигналу, оба мужчины вскочили и понеслись к пасущимся лошадям. Предупредительно заржав, жеребец попятился назад. Тонолан метнул в кобылу один из своих дротиков, Джондалар же побежал прямо на жеребца, крича и улюлюкая, дабы ошеломить его еще сильнее. План сработал. Жеребцу еще не доводилось иметь дела с такими шумливыми хищниками – четвероногие охотники обычно крались бесшумно. Он громко заржал, метнулся было к человеку, но тут же резко отпрянул назад и галопом понесся вслед за своим табуном.

Братья побежали в том же направлении. Жеребец заметил, что одна из его кобыл стала отставать, и несколько раз куснул ее за бок. Мужчины принялись истошно вопить и размахивать руками, однако на сей раз этот номер у них не прошел – конь встал меж ними и кобылицей, пытаясь защитить и привести в чувство свою подругу. Последняя сделала еще несколько неверных шагов и остановилась, повесив голову. Из бока ее торчал дротик Тонолана. По сероватой шкуре текла ярко-алая кровь…

Джондалар сделал пару шагов вперед, прицелился и метнул свой дротик. Животное дернулось, оступилось и тут же рухнуло наземь. Второй дротик вонзился в мощную шею кобылицы немного ниже жесткой короткой гривы. Подбежавший жеребец нежно обнюхал ее раны и резко отпрянул назад, вновь огласив окрестности неистовым ржанием. Он умчался вслед за табуном – охранять живых, не мертвых.

– Я схожу за нашими котомками, – сказал Тонолан, когда они подошли к убитому животному. – Легче принести сюда воду, чем оттащить лошадь к реке, верно?

– Все мясо мы вялить все равно не будем. Давай возьмем только то, что сможем унести. Тогда и воду носить не придется.

Тонолан пожал плечами:

– Как скажешь. Я захвачу топор, чтобы дробить кости. Он отправился к реке.

Джондалар достал из ножен свой нож с костяной ручкой и, вонзив его в шею животного, сделал длинный глубокий разрез. После этого он выдернул из недвижного тела дротики и, глядя на лужицу крови возле головы кобылицы, сказал:

– Когда вернешься к Великой Матери Земле, передай ей нашу благодарность.

Он взял в руку мешочек с амулетом и нащупал каменную фигурку Матери. «Зеландонии прав, – подумал он. – Если дети Земли когда-нибудь забудут о том, кто их поит и кормит, они могут навсегда лишиться своего дома». Он вновь взялся за нож, приготовившись откроить долю угощения, дарованного им Дони.

– На обратном пути я заметил гиену, – раздался голос Тонолана. – Похоже, мы накормим не только себя.

– Мать не станет понапрасну разбрасываться лошадьми, верно? – сказал Джондалар, руки которого были уже по локоть в крови. – Она, так или иначе, вернет кобылу себе самой. Ладно, дай-ка мне руку.