Я начала раздражаться.

– А от меня-то ты что хочешь?

– Роди ребеночка. Так надежней будет.

Ничто так не портит мне настроение, как разговоры с Корсо.

Не успела я отключиться, как комм опять затрезвонил.

– Джемчик! Джеммушечка!

Ну разумеется. Младшенький в своем репертуаре.

– Фаско, в пятерке лары самые вменяемые. Если не пускают как постояльцев, представь их как «друзей дома, решивших почтить нас своим посещением», ну, как первый раз, что ли?

– Да я так и сделал! Они тетку запустили. И мужика тоже. Но, это…

– Что случилось?

– Лары говорят, что он труп!

– Это безобразие! Я не могу включить свет! Я не могу открыть дверь! Никакая ваша техника на меня не реагирует!

Для трупа Штефан Нягу очень громко кричал и очень много жестикулировал коротковатыми ручками.

Но дом его действительно не воспринимал.

Его жена, изысканной бледности хрупкая блондинка, длинная и тонкая, как водоросль, молча сжимала руки, краснела и бледнела.

– Штефан, дорогой… Штефан, пожалуйста… Тебе нельзя волноваться… тебе нельзя расстраиваться…

Я извинилась, пообещала разобраться и начала вызванивать Фаско, которого, разумеется, на месте не было.

В конце концов младшенький, поганец, ответил на звонок. По ушам немедленно громыхнуло. Я беззвучно выругалась.

Песенок, которые записывает Фаско со своими приятелями, я терпеть не могу. Это или ужасно скучная ругачка в рифму (четыре калеки перебрасываются намеками на никому неизвестные обстоятельства), или какие-то чудовищно слащавые излияния во имя какой-нибудь очередной Нинетты или Козетты, которые без всяких проблем натягиваются на любую встречную. Все это называется «сладчайшим новым стилем», и слушать это совершенно невозможно.

– Фаско, чтоб тебя! – рявкнула я. – Ты где?!

– Джемчик, ну мы тут с ребятами, слушай, ну тут такое, ты не поверишь, кто приехал!..

– Я тебе скажу, кто приехал! Постояльцы приехали!

– Да завел я их и представил, ну, да ты у ларов спроси!

– Каких еще ларов! – взвился Штефан. – Мы вам деньги заплатили! Что это за варварские суеверия!

Он развернулся к жене:

– А ты куда смотрела?! Что, нельзя было у нормальных хозяев жилище снять?!

– Семья Донати всегда придерживалась истинной веры, – сухо сообщила я. – Лары – это традиционное наименование совокупности искусственных интеллектов, отвечающих за модуль вашего проживания.

– Вы их кровью кормите, я видел, видел!

– Это стандартная процедура сдачи крови для проверки ДНК, мист Нягу, – устало сказала я. – Ее используют все на Станции со времен Основания. Но вы, конечно, можете попытать счастья и найти какой-нибудь другой вариант размещения. Насколько я знаю, в капсульных отелях при космопорте всегда есть места.

Мист Нягу начал медленно набирать в грудь воздуха для следующего вопля. Миз Нягу вцепилась ему в локоть:

– Штефан, успокойся! Не волнуйся так! Тебе же плохо станет!

– Штефан Нягу? – вдруг переспросил из комма незнакомый голос.

Я беззвучно выругалась.

– Фаско, кто там у тебя?

– Да это Дерио, ты его знаешь! Да ты чего, не помнишь, что ли?.. – но тут его оттеснили.

– Штефан и Санда Нягу, транзитная пересадка до Сигизмунда-7, верно? – спросил ровный голос.

Мист Нягу опять взвился, как укушенный.

– А вы откуда знаете?! Вы вообще кто такой?! Что это за безобразие! Это утечка моих личных данных!

– Я стоял за вами в очереди на контроль. Дайте, пожалуйста, донну Санду, – так же ровно сказал голос.

Я вздохнула и протянула комм миз Нягу.

– Пожалуйста, переведите комм в личный режим, – сказал голос.

Миз Нягу недовольно уставилась на меня. Я вздохнула и настроила ей наушник.

– Пожалуйста, отключитесь, донна Джемма. Это личный разговор.