И правители остальных государств тоже не остались в стороне, забросав потентата аналогичными требованиями, но сменив характер угроз. Вот они как раз предупреждали тин Веронье, что для приведения в чувство взбрыкнувшего правителя можно ведь использовать и радикальные меры, например, военную экспансию. А что? Если какой-то одиночка считает возможным плевать на мнение целого континента, так у него могут начаться проблемы. Серьезные. А ранее чужая территория вместе с имеющимися у нее полезными ископаемыми соседям очень даже пригодится как собственная. Поэтому, слушайся или сдохни.

Лестран тин Менье, когда добрался в хрониках до описания последующих действий потентата, просто ухохотался, осознав, что именно тот вытворил, и аж восхитился, нет, ну до чего ж стране повезло, ей попался на редкость хитроумный глава! Потому что Правитель Колхидии совершил, мягко говоря, нетривиальный поступок. Для начала он взял и отделил церковь от государства, лишив толстопузых Наставников привычной девятины. И заодно разрешил многобожие. Лицемерно заявив, что стремится соблюсти равноправие и поддержать те конфессии, которые ранее не имели официального права на существование и отправление своих культов. Правда, в том же эдикте оговорился, что культы, связанные с повышенной воинственностью или, упаси все святые, жертвоприношениями будут беспощадно искореняться светской властью, дабы население не пострадало от рук разных фанатиков.

Один эдикт. И столько убитых разом степных попрыгунчиков.

Во-первых, Рокур тин Веронье разом избавился от засилья церковников, которые не просто занимались регулярными поборами, но еще упорно и старательно без мыла лезли во все его государственные начинания. То нельзя, это не делай, а вот за такой поступок – однозначно анафема, ну и зачем ему такая гиря на ногах? Зачем ему те, кто намеренно сдерживает его власть? Отделить и не зависеть! Между прочим, аристократы в большинстве своем восприняли освобождение от тирании и вымогательств церкви буквально с рукоплесканиями. Что касается возмущенных представителей церкви Светлейшего, то всем недовольным потентат тин Веронье кротко и великодушно предложил беспрепятственно покинуть Колхидию. Предварительно перекрыв им доступ ко всем их счетам.

Что интересно, многие Наставники страну так и не покинули. Кто-то по причине искренней веры в Светлейшего, кто-то из соображений отсутствия других умений кроме молитвы, а кто-то и вовсе предполагал организовать местное сопротивление властям силами недовольных истово верующих…

Во-вторых, простой народ Колхидии от эдикта не пострадал и зла на потентата не держал. Право верить в Светлейшего у людей никто не отнял, сделав отныне пожертвования им не обязательными, а добровольными, и добавив к этому праву возможность самостоятельного выбора веры. Например, примкнуть к церкви яганов, допускающей многоженство. Чем часть населения немедленно с удовольствием воспользовалась, принеся в копилку лояльных государству граждан дополнительные голоса. Недовольных также насильно держать не планировалось, границы на выход для них закрывать никто не стал. Но и забрать с собой много скарба у них не получалось, потому что покупать, например, их недвижимое и движимое имущество соседи не собирались, разумно дожидаясь момента, когда недовольные эмигранты будут вынуждены просто бросить свои дома и хозяйства на радость остающимся.

В-третьих, тех, кто верил не в Светлейшего, а в каких-то других божков, в Колхидии насчитывалось не так, чтобы много, всего-то процентов четыре-пять населения, но главным было не это. А то, что эти четыре-пять процентов, благодарные правительству, дозволившему отправление их культов, теперь стали самыми яростными патриотами страны. Более того, начали подтягивать своих соплеменников по скрываемой вере из других стран. Так что уменьшение населения за счет недовольных церковников оказалось с лихвой перекрыто куда более лояльными понаехавшими пригретыми проклятийниками и иноверцами.