Муж ее, Павел Андреевич, тем временем был занят разливанием горилки.

– Ну, за вас, за ваш приезд, хлопцы, – сказал он и, не чокаясь, залпом выпил.

Не чокаясь, выпили и они. На голодный желудок горилка прошла, обжигая все внутренности, и охватила жаром весь желудок. С хрустом откусив соленый огурец, Уктам быстро разжевал его. Не проглотив огурец, он вилкой зацепил маленький кусочек сала и тоже отправил его в рот. Наполовину разжевав, проглотил и его. Только после этого почувствовал, как горилка теплой волной расходится по организму. Почувствовал теперь и ее крепковатый особый, только горилке свойственный, привкус. Она была намного приятнее русского самогона.

Борщ украинский был настоящим произведением кулинарного искусства. Ярко-бордовый с белым пятном сметаны посередине, от одного вида которого слюнки текли. После борща баба Маня подала котлеты, пышные, большие – с ладонь, они были не менее вкусными. Бутыль с горилкой они опустошили. Павел Андреевич пошел было за второй, но баба Маня и Руслан воспротивились.

– Хватит, Павлуша, – сказала баба Маня. Не видишь, у хлопцев глаза закрываются, уставшие они с дороги, а ты им без конца наливаешь. Осоловели они.

– Да, Павел Андреевич, не будем больше пить, – поддержал ее Руслан.

И на самом деле, Уктам впервые за многие годы почувствовал себя пьяным. Подействовала ли на него крепость украинской горилки или то, что начали пить они на голодный желудок и еще усталость с дороги, возможно, и то, и другое, но он в глубине сознания понимал, что он сегодня очень пьян. Уктам словно в тумане запомнил, как Руслан повел его к кровати, как уложил его полураздетым.

Проснувшись утром, он увидел, что кровать рядом с ним пуста, но не была заправлена, кто-то на ней спал и, видимо, только что вышел.

– Касым, наверное, – подумал он, озираясь по комнате. Она была небольшая, две железных кровати, бельевой шкаф и тумбочка и табурет – вот все, что было там, половик между кроватями. Чистая уютная комната, чистое белое в синий цветочек постельное белье. Вставать или не вставать? —думал он, когда вошел Касым, в брюках и в майке.

– Проснулся? – взглянул он на него. Ну, вставай, иди, мойся, хозяева заждались, завтракать будем.

Уктам быстро вскочил и побежал в уборную, находящуюся во дворе. Вернулся, потом оделся и вышел на кухню. За вчерашним столиком сидели Павел Андреевич и Касым. Тетя Маня, как всегда, находилась у плиты.

– Ну вот, проснулся, проходи сынок, садись, а то друг твой без тебя не ест, —сказала она ласково.

– Садись, Октам, правильно сказал я твое имя? – засмеялся Павел Андреевич.

– Да, правильно, улыбнулся он.

– Ну что, хлопцы, по полстопочки для здоровья налью? —предложил он, берясь на бутыль такого же размера, что и вчера.

– Нет, нет! – запротестовали оба друга.

– Не надо, не будем, – твердо сказал Касым.

– Но голова-то, наверное, болит? – не унимался старик.

– Что ты привязался к ним со своей горилкой. Видишь, не хотят хлопцы вина твоего, – закричала на него баба Маня.

– Ну, все… все не хотите, не надо. И я не буду, – сдался Павел Андреевич.

– А где Руслан? – спросил Уктам.

– По делам уехал, обещал к обеду вернуться, – сказала бабуля.

Позавтракали, стали пить чай с вишневым вареньем. Говорили о том, о сем.

– Баба Маня, садитесь, попейте чаю с нами, – пригласил ее к столу Уктам.

Она села, Касым налил ей чаю. Время шло, Руслана еще не было.

– Вот и он уезжает от нас, глубоко вздохнула баба Маня с сожалением. Привыкли мы к нему, как к родному привыкли, —опять вздохнула она.

– Но, что тут поделаешь? Молодым не сидится на одном месте, – стал успокаивать ее муж.