– Ой! Уктамчик, привет! Неужели это ты?! Давненько я тебя не видела, – радостно запричитала она.

– Сейчас начнет, —подумал он, досадуя на себя, что пошел в эту сторону.

– Как дела? Как дети? Как жена? – тараторила Замира без остановки. – Что ты здесь делаешь?

Уктам думал только о том, как поскорее закончить разговор.

– Все нормально, все хорошо. У тебя как? Как муж? Как дети?

– Ну как же отвязаться от нее, что же такое придумать, —мелькало у него в голове.

– Очень рад, очень рад за тебя, Замира.

Набрав обороты, она уже готова была начать длинный монолог обо всем и обо всех на свете.

– Извини, Замира, я спешу, —шеф меня послал за покупками. Водитель ждет. Ну, давай! Мужу от меня привет, папе, маме, мы еще поговорим. Ну, пока! – Залпом выговорил он первую, пришедшую в голову отговорку, не давая однокласснице открыть рот.

– Ну ладно, пока, – разочарованно с обидой распрощались она.

«Пронесло!» —подумал Уктам, торопливо шагая мимо одинаковых магазинчиков, стоявших по обеим сторонам тротуара.

Как вдруг его окликнул Добай —пьяница и дебошир.

– Привет, Уктамчик! Как детишки, дорогой? – Криво улыбаясь, приветствовал он Уктама.

Здоровый, коренастый мужчина лет 35, с прокуренными усами. Повидавшая виды черная куртка с чужого плеча надета поверх давно нестиранного свитера.

Запах табака ударил в нос Уктаму. Неподалеку в стороне стояли его дружки, их была четверо. Вскоре к ним присоединялся и пятый. Все они были пропойцами и тунеядцами. Весь город их знал. Постоянным их местом обитания был колхозный рынок. С раннего утра они приходили сюда как на работу. Когда-то это были вполне нормальные люди. Но разными путями они пришли к такому образу жизни, а проводник был один – водка. Двое из них —Добай и Кучкар, никогда и нигде толком не работали. Оба несколько раз отбывали наказание. В основном, за хулиганство или мелкое воровство. Другие тоже знали, что такое «места не столь отдаленные».

Алим, когда-то здоровый рослый красавец, спортсмен, занимавшийся вольной борьбой. После техникума работал зоотехником, бычка мог одной подсечкой свалить. Начинал с пустяков, —в обед мог с хозяином коровы, которую он вылечил, по 200 граммов пропустить, потом вечером 200 граммов с другим. И так каждый день, пока не выгнали с работы.

Аташ —еще один член группы, с детства был инвалидом. У него когда-то были хорошие друзья, одноклассники его уважали. В юности Аташ отлично пел. Повзрослев, удачно женился на очень красивой приезжей девушке-татарке. Родились дети. Все было нормально, пока не начал регулярно пропускать по 100 или 200 граммов от безделья.

Или вот Малик, дружки его прозвали Малаем, видимо, за схожесть с татарами. Был он непостоянным членом этой компании. Он был запойный алкоголик. Мог пить несколько недель подряд, а потом месяцами не брал в рот ни капли спиртного. У него была семья, дети. И они его терпели. Как правило, дружки ни с кем не ругались, тем более, никогда не лезли в драку. Они только пили.

Добая Уктам знал еще с детства, жили они на соседних улицах. Настоящее имя его Давлат, а Добаем его прозвали друзья. Мать умерла очень давно. Отцу, простому работяге некогда было заниматься воспитанием Давлата и двоих его братьев. Дети росли сами по себе. В доме хлеб и то не всегда был. Все трое были задиристыми и драчливыми. Повзрослев, начали пить. Еще 18 лет не было старшему, когда их посадили за хулиганство. Каждый из них побывал в местах лишения свободы по 2—3 раза. Между отсидками успевали жениться и разводиться.

Добай был младшим из братьев, но мало чем отличался от старших: тоже раза два был осужден. Правда, в последнее время переменился. Года три назад он дал себе клятву, что никогда не полезет в драку. И что самое удивительное, держал свое слово.