И вот я отчётливо услышала, как фырчат лошади, сбавляя шаг. Телега с пожилой парой уехала недалеко.

– Узнай у тех людей, не видели ли они кого, – услышала я до боли знакомый голос, – а ты проверь ту часть леса.

Чтобы не всхлипнуть от ужаса, зажала двумя руками рот. Сумка больно ударилась по ногам. Хоть бы не заметили… Так не должно быть! Я ведь невиновна ни в чём! Зачем… Нет! Это не мой путь! Я должна жить свободно! Не с этими дикарями.

В полнейшей тишине вновь раздалось цоканье копыт.

– Старики её просто видели, но её запах остался в телеге, – раздался незнакомый мужской голос.

– У меня ничего, – отозвался другой.

В этой звенящей тишине, казалось, время остановилось. Я слышала собственное дыхание, и это пугало меня. Вдруг они услышат? Запах! Они же чёртовы ищейки! Папа отправил их на поиски? Мне влетит. Боюсь даже представить, что со мной сделают. Но это всё равно лучше той участи, которую мне припас ликантроп.

Вдруг услышала лёгкое шуршание и звон металла. Потом какая-то возня. Похоже на то, что кто-то слез с лошади. Страх заставлял меня вжиматься в дерево, а инстинкт выживания кричал, чтобы я бежала. Ноги загудели, не зная, кому подчиняться. Надо посмотреть. Если они пойдут сюда, то бежать стоит уже сейчас. Всё равно найдут, а так будет фора хотя бы несколько метров.

Тело едва поддавалось мне. Я медленно отлипла от дерева и осторожно обернулась. Осталось только выглянуть. Просто посмотреть одним глазом и всё. И я, поддавшись этому порыву, выглянула. Пять наездников. Лорин стоял на земле, на краю дороги и леса. Он смотрел в мою сторону. Это так сильно ударило в голову, что я не соображала, что делаю. Конечно, он не смотрел мне в глаза, но я словно поняла, что это конец. Дальше только тьма. И я сорвалась с места, устремляясь в самую гущу.

Бежала так быстро, как могла. Наплевала на ветки и кусты, которые цеплялись за меня, обрывая одежду, как будто умоляя остаться. Но я, словно сойдя с ума, не слушала голос разума. Бежала, позабыв обо всём. Я могла напороться на дерево, ведь перед глазами стояла какая-то предсмертная пелена. Это моя агония. Бегу, стараюсь, хочу выжить, но… Вот меня кто-то хватает за капюшон и резко дёргает назад. Завязки впиваются в шею, и я падаю на землю.

Несколько долгих мучительных секунд, пока звёздочки перед глазами ещё не исчезли, меня кто-то грубо схватил за две руки, потом ухватил обе лодыжки и поднял меня вверх, как какого-то подстреленного оленя. Кто-то, кого я так и не сумела опознать в темноте, просто закинул меня себе на шею, словно мёртвое животное. Было неудобно, и спина тут же отозвалась болью, но я молчала, силясь осознать произошедшее.

Когда получила несколько особо болезненных ударов по лицу еловыми ветками, то до меня наконец-то дошло. Я дёрнулась раз, потом другой.

– Поставь меня на землю! – зашипела я, пытаясь вырвать ноги или руки. – Пожалуйста, прекрати!

Меня не слышали. Ровной и быстрой поступью мы вышли на дорогу. Было темно. Глаза мои слезились от боли и обиды. Мне конец. Просто крышка. Интересно, меня съедят после смерти или просто выбросят в реку? Никогда почему-то не думала об этом, но сейчас, кажется, самое время.

– Хороший улов, – вдруг раздался чей-то насмешливый голос из темноты. – Верёвку дать?

Верёвку? Зачем? Меня не убьют тут? Что? Неужели к отцу повезут?! Возможно, если Авдей будет дома, то он поможет мне! Вступится и попробует разубедить папу!

– Давай, – раздался голос совсем рядом, и меня почти чуть ли не скинули на землю. Перед самым концом чуть притормозил, чтобы, видимо, не сломать мне ничего, но я всё равно ощутила всю боль. У меня и так всё ныло и болело, так теперь вообще ничего не чувствую, кроме боли и ужаса.