Она повернулась к нему. Он удивился, как она похорошела. Лицо разгладилось от морщин, исчезло выражение боли и страдания, кожа словно светилась изнутри. При виде него она тепло улыбнулась.

Богдан накинул свой пиджак ей на плечи и взял за руку: «Пойдём отсюда, я отведу тебя обратно в палату».

– Сынок. – Решительно остановила его она.

Он замер и посмотрел ей в глаза.

Всё понял.

Ей не холодно. И больше не больно.

Сжал губы, изо всех сил стараясь не заплакать. Отчаянно замотал головой:

– Нет! Ничего не говори! Врач сказал, что терапия поможет. Что ещё есть время…

«Сынок», – мягко повторила она, дотронувшись ладонью до его щеки, покрытой грубой щетиной.

На удивление, её рука была тёплой и такой нежной:

– Ты ещё такой юный. Но уже такой мужественный и сильный. Спасибо тебе за всё. За заботу обо мне и о Лейле. Но пора подумать и о себе. Ты должен найти отца. Поезжай к нему, примирись с ним.

– Никогда! Это он во всём виноват! Во всём, что случилось с нами! Если я и найду его, то только чтобы уничтожить!

– Не мсти никому, прошу тебя. Это не принесёт счастья.

– Мама, вы с Лейлой – это всё, что у меня есть! Не бросай меня. Мам.

Красивое женское лицо расцвело улыбкой: «Богдан. Я люблю тебя, сынок. Но пришло время расставаться. Ты должен отпустить нас».

Богдан схватил её за плечи и стал трясти изо всех сил, крича во весь голос: «Нет! Ты не посмеешь уйти! Я не позволю!». Слёзы градом лились по мужским щекам, капая под ноги на кафельный пол.

Рослый юноша вновь стал маленьким, беззащитным мальчиком перед лицом смерти.

Внезапно раздался звук телефонного звонка его сотового, настолько резкий и оглушительный, что Богдан дёрнулся в испуге и… проснулся.

Ошеломлённо огляделся по сторонам, машинально вытер мокрые щёки.

Он полулежал на диване в гостиной своего загородного дома, в широких домашних штанах, с голым торсом. Он всегда ходит так дома. За панорамным окном размеренно покачиваются чёрные тени деревьев его сада.

Нет мёртвых тел вокруг. Нет мамы. Но на щеке ещё осталось тепло от поглаживания её ладони.

В камине пляшут языки пламени, бросая отблески на острые клинки мечей из его коллекции, висящие на стене. Тут же – статуэтки и кубки за победы в турецких парусных регатах.

Ощутимо скучает по Родине. И по маме. Наверно, отсюда эти кошмары. Прошлое никогда не отпустит его.

Нынешняя реальность – это строгое соблюдение режима дня, приём таблеток по расписанию, тренировки три раза в неделю, разовый трах с девочками из элитного эскорт агентства. Вот и все радости.

Одиночество и бесконечная борьба за удержание власти. Власти, которая позволит ему раздробить на атомы ублюдка, так неосмотрительно давшего ему жизнь.

Богдан глубоко вздохнул, окончательно придя в себя.

Заметив движение, посмотрел вниз.

На полу у его ног распластался огромный чёрный алабай, удовлетворённо жмурясь от распространяющегося по комнате тепла. Пошевелился хозяин – пошевелился и он. Единственный, кому было позволено находиться рядом в редкие минуты отдыха – это его пёс.

Успокаиваясь, Богдан устало провёл ладонями по лицу. Вытянул затёкшие ноги, раздражённо мазнув взглядом по танцующему на столешнице айфону.

Прочистил горло и взял гаджет в руки, нажав на зелёную трубку на экране:

– Да!

– Наконец-то! Привет. – Сладко замурлыкал довольный женский голос.

– Скопировала?

– Как грубо. Хоть бы поинтересовался, как прошёл мой день! Я, между прочим, рискую своей должностью.

– Какой именно? Секретутки моего отца или любовницы его шестёрки Игната?

– Богдан! Ты же знаешь, я всё это делаю только ради тебя.

– Да ладно? А я думал, ради шести тысяч евро, – усмехнулся Богдан.