Что касается В.С., то в ходе состоявшейся после заседания сектора беседы с В.М. Панеяхом, он поинтересовался у него, как ему быть с замечаниями И.П. Шасколького. Ответ В.М. был предельно прост – никак. Так, собственно, В.С. и поступил.

Поскольку объём работы значительно превышал необходимое для кандидатской нормы, переработка её свелась главным образом к устранению вызвавших со стороны рецензентов сомнительных мест и уточнению ряда формулировок, что не представило для В.С. большого труда. Уже через 2 месяца он вновь представил свою диссертацию на сектор. На этот раз обсуждение её было кратким. В.С. доложил о проделанной работе, А.И. Копанев подтвердил всё им сказанное. Поскольку главный оппонент В.С. И.П. Шаскольский отсутствовал (сломал руку) никакой дискуссии не возникло, и диссертация единодушно была рекомендована к защите.

Первоначально мыслью B.C. было добиваться защиты диссертации в стенах ЛОИИ. Однако А.И. Копанев отсоветовал ему это делать. «Прошло много времени со времени Вашего пребывания в ЛОИИ. Вас здесь успели основательно позабыть». И для пользы дела предложил защищаться в Университете. В результате, взяв соответствующую выписку из ЛОИИ с рекомендацией о защите, B.C. отправился в Специализированный совет по защите диссертации при ЛГУ по специальности 070002 – «История СССР».

Однако, как оказалось, и это можно было предвидеть, здесь его никто не ждал и диссертацию его никто не хотел принимать. Не подействовала даже собственноручная записка В.В. Мавродина, к которому он обратился по совету секретаря Учёного совета Клавдии Петровны Бацевич. Помог ему проф. А.Л. Шапиро, давший положительный отзыв о диссертации. Правда, сам Александр Львович на заседании кафедры Истории СССР, где диссертация B.C., несмотря на рекомендацию сектора ЛОИИ вновь была подвергнута контрольному, по словам ведшего заседание заведующего кафедрой И.Я. Фроянова, обсуждению, выступить не смог (как раз накануне вечером у него случился сердечный приступ), и официальный отзыв вместо него, но по его просьбе, сделал А.Г. Кащенко. Поддержал основные положения диссертации и выступивший В.К. Зиборов. В итоге, диссертация B.C. вновь была рекомендована к защите, которая теперь уже без всяких препятствий и проволочек, была успешно защищена им 10 октября 1985 г.

Сама диссертация B.C. «Петербургская Археографическая комиссия (1861–1917 гг.)» состоит из трёх глав: «Научная деятельность Археографической комиссии в 1861 – середине 1890 гг.» (Глава первая), «Научная деятельность Археографической комиссии во второй половине 1890–1917 гг.» (Глава вторая), «Археографическая комиссия и другие археографические учреждения дореволюционной России» (Глава третья), а также традиционных Предисловия и Заключения. В качестве приложения помещён «Состав Археографической комиссии 1834–1925 гг.».

Щедрое государственное финансирование и тесная увязка состава и характера публикуемых Археографической комиссией источников с потребностями развития исторической науки – вот что, делает вывод B.C., предопределило беспрецедентный успех (до 150 томов изданий) научно-публикаторской деятельности этого учреждения за исследуемый период. Залогом же этого успеха В.С. считает живую связь комиссии с Петербургским университетом, ведущие учёные которого (историки и филологи), собственно, и определяли её научное лицо в эти годы[19].

Несомненным новаторством отличаются наблюдения и выводы В.С. над усилиями комиссии по совершенствованию методической стороны своих публикаций и переходом в 1880-х – начале 1890 гг. от так характерных для её изданий предшествующего периода («Акты исторические», «Акты, относящиеся к южной и западной России» и другие) с выборочным, искусственно подобранным составом документов к пофондовому, и к публикации «как архив» «Донских дел» (подг. В.Г. Дружинин), «Дел Тайного приказа», (подг. И.Я. Гурлянд), «Литовской метрики» (подг. П.А. Гильтебрандт, И.И. Лаппо), «Приходо-расходных книг московских приказов» (подг. СБ. Веселовский), «Архива П.М. Строева», уже в целом их составе.