– Не только вам, Андрей Захарович, но и другим чиновникам, что часто бывают в командировках, следует для поднятия жизненного тонуса в каждом городе иметь пылкую без комплексов зазнобу. Эх, ничто человеческое нам не чуждо. Как в песне поется: люби, пока молодой.

– У меня жена, семья, – не поддержал сальную тему Райков.

– Все мы обременены семейными узами, – продолжил Хлыстюк. – С хомутом на шее, как битюги, тянем семейную телегу с женой, детьми и скарбом. Почитай, цыганский обоз. Но согласитесь, что женщин по статистике значительно больше, чем нашего брата-акробата. Кто-то же должен об одиноких леди и дамах позаботиться, приласкать и согреть. Среди девиц, обиженных, обделенных судьбой, есть неотразимо очаровательные бестии. Нас от этого не убудет, а их тем более. Бабам физиологически необходима наша любовь, даже потому, что на мужиков постоянный дефицит. Без женщин, без любви к ним жизнь лишена смысла.

– Для меня ваша логика неприемлема, – возразил главспец. – Женщина должна быть свободна в своем выборе, никто не вправе ее принуждать к блуду, сожительству под предлогом диспропорций среди мужского и женского населения.

– Значит, вы не от мира сего, такой правильный, непорочный? Впервые встречаю мужика, равнодушного к женским прелестям, – удивился Савелий Игнатьевич, и повторил. – Так что вам, водку или коньяк?

– Немного коньяка.

– Вот и прекрасно, я тоже коньяк уважаю, расширяет сосуды и понижает давление.

Каморин отвинтил крышку и услужливо налил золотистую жидкость в хрустальные фужеры.

– За знакомство! За вас, наш дорогой и желанный гость! – Хлыстюк провозгласил тост. – Мы людей из Совмина любим и почитаем, как близкую родню. Они сами на переднем рубеже обороны, и нас, сирых и убогих, отстоят, не отдадут на поругание и заклание, как беззащитных ягнят. Мы ведь в сравнении с вами, столичными чиновниками, мелкие клерки.

Выпили, усердно налегли на закуску.

– Вы, Андрей Захарович, не скромничайте, отведайте керченскую сельдь, – предложил хозяин. – Прежде ее, как и бычков, было вдоволь, а теперь деликатес. Не каждому чиновнику, навестившему город, посчастливиться дегустировать. Оскудели Азовское и Черное моря. Лютуют браконьеры, краснюка выгребают, нет на них управы. Вот, чем стоило бы заняться, а не проверкой анонимок, кляуз от выживших из ума маразматиков и скандалистов. Для них это наркотик, хобби. Эти психически ненормальные элементы не могут дня прожить без того, чтобы на очередную жертву не вылить ушат грязи. Мешают нормально жить, отравляют всем настроение, а вы, ради формальности, готовы в лепешку расшибиться, но отличиться своей твердолобой принципиальностью.

Вилка с наколотым кусочком сельди замерла в руке Райкова, почувствовавшего в словах прямой, язвительный укор.

– Вы ешьте на здоровье, это я не вам, а рыбинспекции в назидание, – спас положение Савелий Игнатьевич. – Природоохранная прокуратура тоже мышей, точнее, браконьеров, не ловит. Наверное, потому, что кормится из одного корыта.

– Мне, пожалуй, пора в гостиницу. Благодарю за хлеб и соль, – приподнялся из-за стола главспец.

– Гостиница? Мг холодно, неуютно, скопище тараканов и клопов, – передернул плечами советник. – У нас для знатных гостей есть приличное место – гостевой домик. Номера люкс, автономное отопление, импортная мебель, ковры … Комфортно отдохнете, а утром с новыми силами.

– Да, Андрей Захарович, по поводу ночлега все будет в порядке, – подтвердил градоначальник. – Лучше мне подскажите, в чем заключается высший пилотаж бухгалтера, финансиста, критерии их мастерства?

– В том, чтобы свести дебит с кредитом, – не подозревая подвоха, ответил Райков.