Мы обошли еще несколько домов. По пути встречались лишь старики да босоногие дети. Они были слишком малы, чтобы работать наравне со взрослыми, и слишком большими для того, чтобы сидеть взаперти. Помню и я времечко, когда летом уезжаешь на дачу, а там друзья, яблони, игры целыми днями, лужи и сопли по колено. Местные мальчишки прокричали Лику что-то обидное и сбежали с гоготом, когда тот показал им кулак. А у меня вдруг сложилось ощущение, что я оказалась в своем мире.

Пока не вернулись родители, мы собрали всех подопечных бабушки Фанни – так звали эту сердобольную женщину, и разместились в ее доме. У нас получилась отличная команда. Лик, как настоящий мужчина, полностью включился в дело: развлекал детей играми и таскал воду, мы готовили кашу и овощи. Я сразу обратила внимание на то, как пахнет местная еда – такая простая, но удивительно ароматная и вкусная.

На большую закопченную печь я смотрела с опаской, не знала даже, с какой стороны подступиться, но быстро научилась с ней обращаться. Для самых маленьких перетерла пюре из кабачков и моркови, остальные получили порцию пшеничной каши и пироги с вишней. У старушки они вышли на удивление вкусными.

Только к вечеру удалось присесть и перевести дух. Давно я так не уматывалась! Ноги-руки гудели, в голове звенело, а глаза слипались. К счастью, родственники наших малышей начали возвращаться, Малок как раз снова уснул у меня на руках.

— Он вообще очень капризный, только к мамке идет, — цокала бабуля.

Каждый раз, когда я начинала его успокаивать, наглаживая и шепча слова утешения, ладонь то жгло, то покалывало. Странное дело, магическая гадость пыталась помешать? Или предостерегала? Я ведь ничего такого не делала. Наверное, она все-таки пыталась подстегнуть меня скорей смазывать лыжи и нестись в Академию.

А Малок даже не проснулся, когда я передала его матери – молодой женщине, вчерашней девчонке. Усталое лицо разгладилось при виде сына, она прижимала его к груди и целовала, не забывая сердечно благодарить за помощь. Именно в такие моменты я и понимала, за что люблю свою работу.

— Аннис, детка, — позвала старушка Фанни, когда детский сад был отправлен по домам. — Может, проведаешь нашу Бертину с сыночком? Помнишь, я говорила, что у него недуг странный. С ним ни травница не справилась, ни городской лекарь.

Признаться, я и забыла о нем в этой суматохе.

Едва Фанни сообщила хозяйке дома, Бертине, зачем мы пришли, та радостно хлопнула в ладоши и пригласила войти. В кухне царили чистота и порядок, на накрытом столе дымились чашки.

— Эй, Гай! Пойди сюда, оболтус!

Потом хозяйка обернулась ко мне и жалобно изогнула брови.

— Я уж боюсь, что у него чахотка или что пострашней. Вы уж не оплошайте, дорогая моя. Если сама бабушка Фанни за вас ручается, то дело вы явно знаете.

Раздались шаги, и в кухню протиснулся мальчишка – на вид ровесник Лика. Сдобный и пухлый, как пирожок, только вынутый из печки. Он зыркнул на меня исподлобья слезящимися глазами, шмыгнул носом и высморкался в рукав. Я сразу заметила нездоровый румянец... нет, вовсе не румянец.

— Гай! Где твои манеры? — накинулась на него мать. — Ну-ка, сопли подтяни.

Он снова утерся рукавом.

— Да платком же, платком! Эх, голова твоя садовая.

Мальчик затравленно глянул на мать, потом снова на меня и тяжко вздохнул.

— Здравствуй, — я улыбнулась, пытаясь расположить к себе. — Подойди ко мне, пожалуйста. Вот так, молодец. А покажи-ка руки...

Гай закатил рукава до локтей, и я покачала головой. Так сразу и подумала!

Руки покрывали бледно-розовые волдыри, сливающиеся в целые островки, слегка приподнимающиеся над кожей.