— Что теперь будет между нами? — задаю самый волнующий вопрос.

Винсент молчит, только пожимает плечом, отчего я напрягаюсь. Не такого ответа я ожидала. Оно и понятно. Какого еще ответа ждет девушка, у которой только что был самый яркий сексуальный опыт за двадцать три года?

— Я пока не знаю, Эли, — отвечает Винсент. — Рано судить.

— Рано судить? — спрашиваю и приподнимаюсь, чтобы заглянуть ему в глаза. — Только что у нас был…

— Петтинг, малышка, — заканчивает он за меня. — Прелюдия к сексу.

— Тогда я должна радоваться, что до секса дело не дошло, — бурчу, поднимаясь, иначинаю натягивать на себя нижнее белье. Винсент садится на кровати и хватает меня за запястье, останавливая.

— Элисон, прежде, чем что-то решать, мы должны сначала понять, надо ли нам это.

— То есть ты просто позабавился со мной?

— То есть мы просто позабавились. Пока что. Дай нам время.

— О, господи, что за бред ты несешь? — спрашиваю, закатывая глаза и вырывая руку из хватки. — Ты сам…

Я не успеваю договорить, как дом оглашает душераздирающий крик, от которого волосы встают дыбом. Я срываюсь с места и бегу в комнату Одри. Слышу, как за мной несется Винсент. Мне становится глубоко наплевать на то, что только что между нами происходило. Самое главное сейчас — добраться до Одри и в сотый раз напомнить ей, что это всего лишь кошмар. Я забегаю в комнату и бросаюсь к ней. Одри мечется на постели и кричит не своим голосом, царапая свое лицо и выгибаясь. Мне так страшно смотреть на это, но еще страшнее подходить. Но другого выхода нет, потому что я знаю, что, если ее коснется Винсент, все станет еще хуже.

Оказавшись у кровати, я отнимаю руки Одри от ее лица, и она тут же набрасывается на меня, вцепляется в мои волосы и дает пощечину. Внезапно ее глаза распахиваются, и она впивается мне зубами в плечо. Я буквально вою от боли, но при этом повторяю как можно спокойнее:

— Одри, милая, это я, Эли. Перестань, пожалуйста, Одри, мне больно. — Краем глаза замечаю, что Винс бросается к нам, но останавливаю его: — Нет! Ты сделаешь хуже! Стой, Винс! — Снова поворачиваюсь к Одри и мягко продолжаю: — Одри, пожалуйста, успокойся.

Внезапно она отстраняется, ее взгляд проясняется, и она в ужасе шарахается от меня. Бегло осматривает мое лицо и прокушенное до крови плечо, которое нестерпимо горит.

— О, мой Бог, — дрожащим голосом восклицает Одри и резко отползает к дальней стороне кровати. — Прости меня. — Она начинает рыдать, сжавшись в комок. — Эли, прости меня, я… боже, что я за монстр? Винс, пожалуйста, сделай что-нибудь!

Винсент направляется к ней, но Одри выставляет руки вперед.

— Нет! Помоги Эли. Она… у нее кровь.

— У тебя тоже, детка, — мягко говорит он.

Одри растерянно смотрит на него, а потом понимает, что Винс показывает на ее лицо, и прижимает ладони к разодранным щекам. Она отнимает их и начинает плакать с новой силой, рассматривая испачканную кровью кожу.

— Эй, давай я тебе помогу.

— Нет! Я… Помоги Эли. А потом… — она смотрит на меня полным раскаяния взглядом, — если Эли будет не против, то она обработает мои царапины.

Я не могу слышать, как каждое ее слово перемежается всхлипом, а в голосе такая боль, как будто она сжирает ее изнутри.

14. Глава 7.1

Спустя час все раны промыты, успокоительные и обезболивающие выпиты. Выпроводив Винсента из спальни, я заварила нам с Одри чай, и теперь мы сидим на ее кровати, вытянув ноги, и потягиваем травяной напиток.

— Не хочешь рассказать, что тебе приснилось? — спрашиваю я.

Одри медленно качает головой, глядя на меня с грустью.

— Нет. Мне еще предстоит делиться этим завтра с добрым доктором. — Она упирается головой в изголовье кровати. — Знаешь, мне так не хочется обижать Винсента, отталкивая его. Но я просто не могу себя пересилить и расслабиться, когда хотя бы на расстоянии полуметра чувствую мужской запах. Иногда я с ужасом думаю о том, как буду возвращаться к нормальной жизни. Как подпущу к себе Келлана. У меня даже возникали мысли, что честнее всего будет отпустить его и не мучить.