– Так что вы не носите свою копию?

– Нет, я хотела переделать кольцо, чтобы его можно было носить, но он категорически возражал, поэтому я убрала кольцо, и оно все еще у меня в коробке.

– Должно быть, он был очень упрям и настойчив, – сказал я.

– Да, его невозможно было уговорить. И он очень раздражал моего отца, проводя ненужные изменения в доме на Куин-стрит, который он преобразовал в музей. У нас особые чувства к этому дому. Наша семья жила в нем с того времени, как его построили – первый камень был заложен во времена правления королевы Анны, когда появилась площадь ее имени. Милый старый дом. Хотите посмотреть на него? Мы от него очень близко.

Я охотно согласился. Если бы это был угольный склад или магазин жареной рыбы, я бы все равно согласился, чтобы продолжить нашу прогулку, но меня действительно интересовал этот старый дом как часть фона загадки исчезновения Джона Беллингема.

Мы пересекли Космо-плейс, с ее рядами сейчас редких железных столбов в виде пушечных стволов, и ненадолго остановились, глядя на мирную величественную старую площадь. Несколько мальчиков шумно забавлялись среди каменных столбов, стоящих стражей у старинного, увенчанного лампой насоса, но в остальном все было окутано достойной тишиной, соответствующей возрасту и положению. Площадь прекрасно выглядела в солнечном свете, падающем на листву платанов и придающем теплые оттенки кирпичному фасаду старого дома. Мы молча прошли по тенистой западной стороне, и посредине моя спутница остановилась.

– Вот этот дом, – сказала она. – Сейчас он выглядит мрачным и заброшенным, но, должно быть, он был полным радости, когда мои предки могли смотреть на открытую местность и видеть на ней луга и поля до самых высот Хэпмпстеда и Хайгейта.

Мисс Беллингем стояла на краю тротуара, печально глядя на старый дом. "Очень трогательная фигура, – подумал я, – с ее прекрасным лицом и гордой осанкой, в поношенном платье и перчатках, когда стояла на пороге дома, который поколениями принадлежал ее семье, но вскоре перейдет в руки незнакомых людей".

Я тоже смотрел на него с необычным интересом, меня поразило в нем что-то мрачное и неприступное. Окна от подвала до чердака закрыты ставнями, и не видно никаких следов жизни. Молчаливый, заброшенный, пустынный, этот дом говорил о трагедии. Он словно покрыт траурной мешковиной и пеплом в память об исчезнувшем хозяине. Массивная дверь с великолепным резным портиком покрыта грязью и кажется совершенно неиспользуемой, как и старинные фонарные столбы и огнетушители, которыми слуги гасили факелы, когда даму Беллингем проносили по ступенькам в позолоченном кресле во времена доброй королевы Анны.

В серьезном и немного подавленном настроении мы повернули и пошли домой по Грейт Ормонд-стрит. Моя спутница была задумчива; к ней вернулись строгие манеры, поразившие меня, когда я впервые ее увидел. Я тоже задумался, как будто на нас подействовал дух молчаливого дома и его исчезнувшего хозяина.

Но все равно прогулка была замечательная, и я пожалел, что мы так быстро дошли до входа в Невиллз Корт. Мисс Беллингем остановилась и протянула руку.

– До свидания, – сказала она, – и большое спасибо за вашу бесценную помощь. Могу я получить свою сумку?

– Если хотите. Но блокноты я должен оставить у себя.

– Зачем они вам?

– Я должен расшифровать свою стенографическую запись.

На ее лице появилось выражение ужаса; в сущности, она так растерялась, что забыла отпустить мою руку.

– Боже! – воскликнула она. – Как глупо с моей стороны! Но это невозможно, доктор Беркли! Это займет у вас много часов!