– Я вам не верю! – по-прежнему стоя, выкрикивает он.

– Мне не интересно, верите вы мне или нет, но я настаиваю, чтобы вы обследовались у онкологов. Заодно таким образом меня проверите, – уже спокойно, почти ласковым тоном добавляю я.

– Я вам не верю! – с тупой упёртостью барана повторяет он, резко поворачивается и направляется к выходу.

– Чего задерживаешься? – ворчливо встречает меня Ванька в прихожей нашей квартиры.

– Сначала накорми добра молодца, напои, а потом уже и с вопросами приставай, – смеюсь я и иду в ванную мыть руки.

Так уж получается, что мы с братишкой, занятые своими делами, которых у каждого из нас очень много, даже пересекаясь в течение дня в больнице, чаще всего не можем спокойно поделиться какими-то значимыми для нас новостями и говорим только о профессиональных вещах. Поэтому не относящиеся к текущим событиям разговоры у нас всегда откладываются до четверга, когда для них появляется возможность, то есть вечером в нашей квартире за ужином. Это время является самым удобным, поскольку потом мы начинаем заниматься вместе или по отдельности разными научными делами.

Вот и к сегодняшней такой встрече набралось немало тем для обсуждения. Сейчас, как всегда, под очень вкусную еду я уже «доложил» братишке о своей работе в понедельник с пациенткой из Латвии и про отказ её сыновей проводить реабилитационные процедуры у нас, в Чистых Озёрах, в пользу их проведения в Риге.

– А как они там собираются это делать без биоэнергетической подпитки? – не понимает он, имея в виду, что процесс реабилитации после вправления позвонка является достаточно сложной процедурой, чтобы им мог заниматься непрофессионал.

– Видел бы ты гонор этих латышей! – грустно усмехаюсь я. – Они всё время своим поведением старались демонстрировать мне моё место знахаря-варвара и даже не допускали мысли остаться и сделать всё правильно здесь, у нас.

– Таким людям что-то объяснять бесполезно, – соглашается Ванька и замечает: – В результате отказа от наших процедур в конце концов может пострадать их мать.

– Я практически в этом уверен. К сожалению, потом они снова поедут в эту немецкую клинику и станут рассказывать небылицы о нашем некачественном лечении.

– Похоже, так и будет, – недовольно вздыхает Ванька. – А тут ещё эта история с Шевцовым, которую ты сам соорудил своими руками.

– В продолжение этой истории я вчера был в Облздраве у Ветчинникова. Помнишь, это тот зампредседателя, который нам Шевцова сосватал.

– Помню, конечно! – братишка явно оживляется. – Вываливай, чем закончилась ваша встреча. Все живы?

– Не волнуйся. В принципе, нормально поговорили, без словесного мордобоя. Даже немного подискутировали.

– А чем всё закончилось? – торопит Ванька.

– Сказав, что приказывать мне не может, он просто попросил всё-таки провести курс лечения этому неудобному пациенту. Даже не стал скрывать свою некоторую зависимость от этого человека. Я, в свою очередь, попросил провести беседу с Шевцовым, чтобы как-то привести его в чувство для дальнейшего лечения. Вот, собственно, и всё.

– Знаешь, может, это и правильно, – подумав, произносит братишка. – Хорошо, что вы с этим замом расстались мирно. Кто знает, вдруг он нам ещё пригодится?

– Честно говоря, я тоже так решил, но есть один момент… Я всё ждал, когда он хоть как-то скажет про грядущую смену главврача, но на эту тему не прозвучало ни слова. Скорее всего, этим вопросом занимается какой-то другой зам.

– Возможно, – соглашается Ванька, – но, считаю, иметь среди всей этой камарильи хоть одного человека, с которым можно говорить нормально, будет полезным. Поэтому я с тобой полностью согласен.