Итоги Первой всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. словно подтвердили вышесказанное: в Якутской области, с количеством проживающих 269 880 чел, было отмечено 1024 долгожителя, или, в перерасчете на 100 тыс. населения – 386 человек (учитывая, что долгожители преимущественно были из числа местного населения, теоретически, данное значение составляло 435 чел.).

Для сравнения, в Астраханской губернии аналогичный показатель был равен 72 чел., Киевской – 70 чел., Воронежской – 73 чел., Вологодской – 53 чел., Московской – 44 чел. на 100 тыс. населения [2]. Безусловно, подобное расхождение вызвало вопросы. Поэтому в 1898 г. управляющий Центрального статистического комитета адресовал письмо губернатору Якутской области с просьбой предоставить подробные сведения о местных старцах (НА РС (Я). Ф. И-12. Оп. 1. Д. 19778. Л. 1.). Но в результате поисков, продлившихся более двух лет, выяснилось, что полученные в ходе переписи сведения по этой группе населения являются сомнительными. Как отмечал в письме от 10.12.1901 г. один из участников поисковой работы, «хорошо помнящий свои года якут представляет скорее исключение, в большинстве случаев якуты обыкновенно теряют счет своим годам и продолжают считать по предположительным и огульным цифрам…» (НА РС (Я). Ф. И-12. Оп. 1. Д. 19778. Л. 66—67 об.). Ранее подробно мы описывали эту историю в работе «Феномен долгожительства в Якутии – миф или реальность» [3], которую изложили на юбилейном заседании секции геронтологии МОИП, проходившей 21 декабря 2020 года. Однако вопросы, связанные с причинами завышения возрастных показателей были раскрыты в ней недостаточно, и в настоящей работе мы постараемся этот пробел восполнить.

Результаты

Незначительное количество долгожителей среди аборигенного населения в XIX – начале XX вв. доказывают и различные церковные документы Якутской епархии.

Так, в результате обработки сведений метрических книг Билючанской Николаевской и Шеинской Георгиевской церквей Вилюйского округа, заполненных в период с 1874 по 1917 гг., установлено, что из общего количества умерших (n = 3014) только 1% или 31 чел. скончались, достигнув возраста долгожителя.

При этом не исключается, что и эти данные могут являться преувеличенными. Ведь одной из причин предоставления искаженных сведений о возрасте первоначально могло быть связано с попыткой уклонения от уплаты ясака, являвшегося для северян тяжким бременем. И нередко люди были готовы отказаться от традиционной веры, чтобы получить определенные льготы при уплате налогов [4]. Что же касается возраста плательщиков ясака, он был регламентирован. Согласно указу Сибирской губернской канцелярии от 10.09.1734 г., оплачивать натуральный налог обязывали мужчин в возрасте от 18 до 50 лет [5]. Таким образом, предположение, что некоторые представители аборигенного населения могли специально завышать свой возраст в попытке уклониться от поборов, вполне реально. Кстати, упоминая о ясачной политике, нельзя не умолчать о некоторых условиях выделения земель под сенокосные угодья – ясачной комиссией было установлено, что земельный надел мог получить каждый представитель мужского пола, способный оплачивать подати. Поэтому, как отмечал Н. А. Виташевский, «якут не постесняется взять в дом приемыша, лишь бы получить возможность записать на чье-нибудь имя в свою пользу лишний пай» [4]. Согласно правилам, умерший сразу лишался права на участок, из-за чего члены семьи на некоторое время могли скрыть факт смерти как от проверяющих, так и от церкви.