Услышав это, Светлана резко повернула Виту в сторону кухни, но было уже поздно…

– Что вы наделали! – закричала Елена и бросилась к дочери!

– Простите, простите нас, ради Бога, – умоляюще говорила спутница Коли, – мы не знали…

Они стояли растерянные, не зная, что делать и, потоптавшись у порога, молча ушли.

– Мамочка! – Вита испуганно смотрела в глаза матери, – наш папочка погиб?

Елена обняла дочь, молча целовала её и плакала, не в силах сдерживать слёзы. Поняв, что это правда, Вита стала взахлёб рыдать. Светлана присоединилась.

Наплакавшись, Светлана вспомнила о подарке и, чтобы их отвлечь, произнесла:

– Девочки, давайте посмотрим на подарок…

Она развернула сверток, в нём было две коробочки. В одной лежало колечко, а в другой – сотовый телефон. Увидев эти подарки, женщины разрыдались ещё сильнее.

Первой взяла себя в руки Елена, поняв, чтобы успокоить дочь, ей нужно успокоиться самой. Она не стала заострять внимание, когда именно погиб Олег, а Вита в силу возраста не придала тому значения и этим облегчила ей оправдания.

В этот вечер Елена легла спать вместе с дочерью, чтобы успокоить её и согреть.

После внутреннего всхлипывания, какое бывает у детей после плача, Вита сказала:

– Мамочка, знаешь, я второй папин телефон сохраню на всю жизнь.

– А я сохраню папино колечко на всю жизнь. И папа будет всегда с нами. Спи, мое золотце..

Светлана, видя, что Елена с Витой постепенно входят в нормальное состояние, завела разговор с сестрой:

– Лена, мне очень хотелось ещё побыть с вами, но ты же знаешь – у меня работа.

– Светка! Я совсем память потеряла… Конечно, возвращайся домой. Семья без тебя… уже две недели. Какая же я эгоистка! Прости. За всё тебе спасибо. Справлюсь теперь сама, я постараюсь…

Бывший помощник прокурора Кудрявцев давно живёт в столице – большой начальник. А Новиков – теперь уже не старший следователь (после реорганизации прокуратуры), а работает начальником в частном охранном предприятии. Он всё ещё помнит аварию со сгоревшей машиной и казнит себя за проявленное тогда малодушие.

После разговора с Кудрявцевым он тоже считал, что ребёнка лучше не искать. Позже узнал, что водитель одной из машин, заправлявшийся раньше сгоревшей, поменял место жительства вместе с женой, чем вызвал подозрение. Сказать об этом Кудрявцеву он не решился, да тот и не просил проявлять инициативу.

Хорошо бы проведать ту женщину – подругу погибшей – и узнать судьбу мальчика. По большому счёту, он чувствовал вину только перед ним. Ему, наверное, сейчас лет четырнадцать. Мальчишка должен знать, что у него где-то есть сестра. Узнать-то можно, а вот сообщить ему об этом ещё рано. Пусть хотя бы срок давности пройдет.

Новиков отправился по адресу, где когда-то допрашивал подругу погибшей. Дверь открыла та же женщина, почти не изменившаяся, только немного угрюмая. Она растерянно смотрела на него.

– Вы меня помните? Я вас допрашивал о подруге.

– Припоминаю…

– Я хотел узнать про её сына. Где он и как?

– Нету его, – вызывающе развела руками женщина.

– А что случилось?

– Случилось… вот что. Как сына подруги я взяла его под опеку. До десяти лет кормила его, поила. У меня своих двое. Муж запил, придирался к Андрюшке – скандалили. Он стал убегать из дома, связался с шантрапой, неуправляемым стал. Пришлось сдать в детский дом. Вот уже четыре года там.

– А вы его хоть навещаете?

– Первые два года навещали… Воспитатели всё время жаловались на его поведение: дрался со всеми, убегал… В общем, только расстраивали меня. Да и со мной он не очень-то хотел встречаться. Последние годы я и ездить перестала. Мать-то тоже детдомовская была, я вам говорила раньше, и ему там место…