Отвлекает звонок. Телефон оставила в коридоре, и я направилась за ним. Скверное предчувствие.

«Тарас»

Руки дрожат, когда беру в руки телефон, тело сводит судорогой как после укуса ядовитого насекомого. Кровь отливает от конечностей и устремляется к жизненно важным органам. Сердце будто получает ударную дозу жидкого адреналина.

– Алле? – отвечаю.

– Я тебя найду, Вера. И ты будешь меня умолять о нежности. А я таким не буду. Ведь ты даже еще и не узнала настоящего Тараса Уварова, – шипит он медленно, как змея перед нападением.

– Не надо… – прошу.

Мне страшно. А если мой план провалится? Если у Бессонова ничего не получится?

Уваров зло смеется, кровь стынет и замерзает. Превращается в красный лед.

– Возвращайся, Вера. Я подумаю, чтобы простить тебя за твой побег.

Часто дышу, до радужных кругов перед глазами.

Кто-то грубо вырывает у меня трубку и нажимает отбой. Краем глаза замечаю высокую, мощную фигуру. На мгновение забыла, с кем и где я нахожусь.

В каком-то безумии варюсь, и сейчас оно перемешивает меня ложкой.

– Я, блядь, тебя просил! Никаких контактов с Уваровым! – орет, глядя на меня.

Отворачиваюсь и зажмуриваюсь. Гневные волны такие мощные, как при ядерном взрыве. Цепляют голову, шею, грудь, живот, бедра, даже икры начинает болеть.

– Просил? – спрашивает грубо, низко.

Киваю быстро и часто.

– Какого хера ответила на звонок, а не сказала мне? Не позвала, а?

– Не говори со мной в таком тоне! Понял? Никогда! – выкрикиваю.

Я не знаю, откуда взялись силы. Просто… ресурс какой-то открылся. Или инстинкт. Пора начать защищаться, а не искать легкие пути. Например, молчать и игнорировать.

Жду удара. Уваров бы влепил с размаху.

– Прости.

Смягчается и голову склоняет, как проигравший.

– Этого больше не повторится.

Мы стоим друг напротив друга. Он в одних черных боксерах, я еще в халате. Между нами несколько сантиметров.

Мое жуткое желание, чтобы он сейчас, в эту самую секунду, меня обнял. Хочу чувствовать его защиту. Закрыть глаза и забыться… Потому что он все решит.

8. Глава 8.

Влад.

– Старик, надо встретиться, – без приветствия обращаюсь к своему армейскому другу.

Димон потом долгое время работал в органах, сейчас возглавляет отдел безопасности у одного московского бизнесмена.

– В баре? По девочкам? Как ты любишь? – язвит. Наши с ним встречи обычно так и проходили. А потом… Димон слился. О причине не говорит и причину эту не показывает.

Взглядом тараню дверь, за которой еще спит ледышка, черт бы ее побрал. Нацепила на себя эту короткую тряпку, нырнула под одеяло с головой, только тяжелое сопение ее и слышал.

Какой тут уж, блядь, сон?

– В следующий раз. Сможешь подъехать ко мне в ресторан?

– Вот ты наглый!

– Димон, это правда важно.

Шумный вдох в трубке и друг соглашается.

Из дома выхожу первым. Не хочу встречаться с Никой, и так ледышка трясется, стоит ей только взглянуть на меня.

Я и не понимаю – почему. Ну, конечно, мужским эталоном красоты не являюсь. Но не чудовище ведь? А она боится…

Первый раз за все время открываю ресторан своим ключом. Темнота, тишина, даже гула кондиционера не слышно. Сажусь на первый диванчик и прикрываю глаза. Прислушиваюсь к этой звенящей тишине.

Она бывает только перед самым опасным и страшным боем. Это такой жирной намек вселенной, что нужно набраться сил и терпения.

Пиликанье на телефоне нарушает спокойствие. Вот и отдохнул, называется.

«Доброе утро. Ты не оставил мне ключи от своей квартиры. Как мне ее закрыть? Рабочий день начнется через два часа»

Подпись: Вероника.

А то не понял, кто мне строчит противно-правильные тексты в семь утра. Трусиха, даже не позвонила, а написала сообщение.