Мурашки охватывают все тело от таких мыслей.

– Как ты собираешься помогать мне с разводом? – спрашиваю не своим голосом.

Алкоголь быстро ударил в голову. На голодный желудок это неудивительно.

Влад засмеялся. По-доброму, без агрессии. Правда голодным, получается, был. Надо запомнить.

– Ледышка, это первое, что ты должна была спросить, когда решила принять мое предложение.

Бессонов приближает вилку с наколотым кусочком мяса ко рту и зубами его снимает, нарушая все правила этикета. Это выглядит несколько по-звериному. Словно передо мной настоящее дикое животное.

Но и взгляда не отвожу. На губы его смотрю…

Алкоголь в самом деле меняет сознание.

– Но спрашиваю сейчас. И жду ответа, – чуть смелею.

Влад аккуратно вытирает салфеткой рот, тут не забыл про правила приличия, и откидывает ее на стол. А потом и сам на спинку стула откидывается. Они у него удобные, сделанные на заказ и тоже стоят целое состояние.

Неужели у обычного повара, хоть и шефа, такие деньги? Или я что-то о нем не знаю?

– Ты его не получишь, ледышка, – отвечает спустя пару минут.

– Почему? Это ведь касается меня. Хочу знать все детали.

– Вот бабы, а…

У меня дыхание прерывается на вдохе. Это он сейчас про меня? «Бабы»?

Отбрасываю свою салфетку и упрямо всматриваюсь в него. Кажется, начинаю привыкать к его грубым чертам лица, а темные глаза… покрыты сейчас сотнями бликов.

– Ледышка… меньше знаешь, крепче спишь! Знаешь такую пословицу? Вот она сейчас для тебя, поняла? И не смей влезать!

– А то убьет? – алкоголь расслабляет язык, и я начинаю шутить.

Но Бессонову не спешно. Нахмурился. Захотелось его глубокую складку между бровей разгладить пальцами.

– Обещай, – не отстает. И он действительно серьезен сейчас. Не страшен, не зол, не в гневе, хоть и выглядит как охотник, упустившей добычу. Он просто серьезный.

«А то убьет» ... проносится в спутанном из-за вина сознании. Господи, во что я нас впутала?

– Обещаю.

– Вот и замечательно. Ты прибери тут, а я пока в душ.

Встает. Уходит. На кухне зависает тишина, и я с бокалом в руке, который сама себе и наполнила.

А что будет после душа? Бессонов не сообщил.

Убираю тарелки со стола, оставшуюся еду обратно в контейнеры и в холодильник. Использованную посуду мою руками, так как не разобралась с посудомоечной машиной. А заходить к Владу в душ… Ну уж нет.

Жду на кухне, когда вода стихнет в ванной комнате. После хлопка двери мигом бегу туда и закрываюсь на замок.

Здесь пахнет мужчиной и хвойным гелем для душа, от которого скапливается слюна во рту. Зеркала и створки душевой запотели. Почему-то невольно представляю его за этими самыми створками.

Одного.

Голого.

Господи, больше никакого вина…

Быстро принимаю душ, стараюсь отбросить все мысли, которые лезли в мою пьяную голову до этого.

– Это просто услуга, – повторяю, – просто надо пережить, перетерпеть. И все закончится.

Надеваю длинный халат, под ним сорочка. Открытая, шелковая, с кружевом. Я просто люблю качественное и красивое белье. Покупая, не задумывалась, что когда-нибудь придется ложиться в постель с неприятным мне мужчиной.

Неприятным ли?

В спальне горит ночник. Бессонов расположился на кровати и что-то читает на планшете. Снова хмурый и серьезный. И голый. По крайней мере верх часть тела без одежды.

Каждую мышцу видно даже в полутьме, а любое, самое мимолетное движение, и они напрягаются. Грудь покрыта темной, густой порослью волос, а на плече, до татуировок крупный уродливый шрам.

Зрелище для меня странное. Пока не понимаю, что происходит внутри. Мне противно, жутко и неприятно это все видеть, но и … оторваться не могу. В этом во всем есть нечто притягательное, поистине мужское.