Все нужные для первичной консультации анализы и обязательное УЗИ прошла еще накануне и сейчас, стоя перед стойкой администратора, я безуспешно пытаюсь унять мандраж. От вердикта доктора зависит многое, если не все…

— Пройдемте со мной, — зовет улыбчивая сотрудница центра планирования и, прихватив мою новую карту, решительно идет по коридору.

Мне бы ее решительности, ну хоть немного… Очень надеюсь на этого доктора и очень боюсь, что он может отнять у меня последнюю надежду. Нервно сжав ручки сумочки, следую за сотрудницей и, когда она распахивает передо мной дверь нужного кабинета, делаю несмелый шаг внутрь.

— Добрый день, — встает навстречу совсем молодой мужчина и, указав рукой на стул рядом с его рабочим столом, добавляет: — Присаживайтесь, Ольга Петровна.

Он оказался даже моложе, чем я себе представляла, а еще — непозволительно красивым, высоким, широкоплечим и улыбчивым. Синие глаза, правильные черты лица, русые волосы и легкая небритость, придающая ему больше шарма, чем надо. Подозреваю, что к этому доктору сложно записаться не только из-за его нашумевшего профессионализма.

— Здравствуйте, Максим Александрович, — заикаясь, отзываюсь я, пристраивая свою дрожащую тушку на указанный стул. — Вероника очень много о вас рассказывала и…

— Да не волнуйтесь вы так, — перебивает меня доктор, расплываясь в улыбке. — У нас с вами благая цель, поэтому лишние волнения не нужны.

— Дд-а, конечно, — блею я, судорожно доставая из сумочки все принесенные с собой документы.

— Замечательно, что вы принесли все предыдущие данные, — меняя тон на профессиональный, хвалит Максим Александрович. — Думаю, это частично прояснит причины прошлых неудач.

Доктор забирает у меня старую карту и медленно просматривает подробно каждую страницу, параллельно делая пометки в своем блокноте. С трепетом наблюдаю за его действиями и эмоциями, боясь отвлечь или ляпнуть глупость. Просто жду…

— В общем-то лечение вам было назначено вполне адекватное, — хмурясь, делится доктор и, тут же подчеркнув карандашом что-то в документах, добавляет. — Вызывают вопрос только пара препаратов.

— Почему? — осторожно уточняю я.

— Вот этот, — указывает на запись, развернув документ ко мне, — устаревший препарат, к тому же со спорным эффектом.

— И-и? — напрягаюсь я.

— А вот этот, — хмурится Максим Александрович, обведя какое-то название, — не понимаю, зачем вам его назначили.

— Это могло навредить? — громко сглотнув, уточняю я.

— Нет, — качает головой доктор, закусив губу, — но и эффекта в вашей ситуации не имеет. Только не вижу дозировку…

— Вот, — вываливаю из сумочки на стол три цветные коробочки, на всякий случай захваченные с собой. — Может тут написано?

— Хм-м, — хмурится доктор, разглядывая упаковки и, вытряхнув содержимое, шокировано округляет глаза, — Где вы покупали ЭТО?

— Мой лечащий врач выдавала мне при каждом визите, — нервно сглотнув, лепечу я. — А что не так?

— Коробочка от одного препарата, — демонстрирует упаковку и следом указывает на вытряхнутый блистер с таблетками, — а препарат внутри другой.

— О, боже, — шокировано выдыхаю, приложив ладони к щекам. — А что внутри?..

— Как долго вы их принимали? — строго спрашивает доктор, сверля меня потемневшим взглядом.

— Почти три года, — еле слышно отзываюсь я. — Что… что… что это? Скажите…

— Этот препарат… — явно подбирая слова, нахмурившись начинает Максим Александрович, — он привел к постепенному угасанию функции ваших яичников.

— И что это значит? — все еще не веря и не понимая смысл сказанного, лепечу я.

— Практически вам отключили репродуктивную функцию, — виновато отзывается доктор и кивает на остальные коробочки. — А это поддерживало ваш цикл. Искусственный цикл…