Горел костёр. Трещала смола, разлетались искры и таяли. Дым столбом улетал к хмурому фиолетово-серому небу, рассеивался на фоне последних звёзд.

Это не первый костёр. Первый я уже затушил, на его месте накидал еловых веток, чтобы Ясе было тепло спать. Лапы выбирал мягкие, старался угодить любимой супруге. Мяса ей нажарил, пока она свои шашлыки мариновала. Запах, конечно, стоял невероятный. Вперемешку с костром. И настоящие волки, что приблудились к нашему лагерю, расслаблял серьёзно, создавая домашнюю атмосферу. 

Волки чувствуют оборотней, часто прибиваются, как к сильным. И я им костей накидал и внутренности кабанчика. Вепрь большой был, Ясе хватит, а я уже наелся на пару дней вперёд. Нет, оборотней я не ем, но нет в лесу животного, которое могло бы от меня уйти. Голодным не останусь.

На ветки мы с Ясей накидали свою одежду. Одеяло вполне годное, которое я нашёл в пятиэтажках. И, взмокшие от усердия,  занимались любовью.

С меня пот стекал, я задыхался.

Дрожал всем телом.

Приподнимался на локтях, чтобы увидеть, что вытворяет на мне моя любовница.

От нас пар валил, такие мы горячие с Ясей оказались.

Она сидела сверху ко мне спинкой, к лесу пузом. Прогибалась охрененно, так что круглая, белая попка становилась невероятно аппетитной. Округлая, упругая и маленькая. Талия тонкой. В такой позе совсем не видно, что она беременная.

Волосы растрёпанные торчали в разные стороны, и был гребень, он из волос выделялся и тянулся по позвоночнику заканчиваясь на копчике пышным тёмно-коричневым хвостом.

 Облизав, итак, влажные губы, я с замиранием сердца уложил одну руку на упругую ягодицу, другой задрал хвост, чтобы видеть, как Яся насаживается на мой член. Скользила сочным лоном, что обсасывало, смоктало мой конец.

Моя.

Моя волчица долгожданная.

Внутри неё жарко, влажно и так уютно. И Яська, вредина, словно нарочно соскакивала почти целиком с моего ствола, давая почувствовать ледяной холод вокруг, и опять запускала в себя, где я хотел быть всегда.

Я не давал ей так сильно подниматься. Насадил поглубже. Очень надеялся, что ей это не вредит.

А то мы увлеклись…

Восьмой раз…

Уже дело ближе к утру, а мы не спали всю ночь. То обустраивались, потом мясо жарили. Говорили, говорили. Очень много обо всём. Она не помнит личную жизнь, но вскрывает в своей голове разные мудрости и жизненно необходимые вещицы. Допустим, Яся знает, что мой любимый нож называется косарь.  Она назвала его «бабий топор».  О взаимоотношениях говорили. О том, что меня тянет курить и что с этим делать.

Да, не хрена с этим  делать не надо, как оказалось. Привычка просто нужна. Привычка не курить. Хреначешь свой мозг, фактами, заменяешь сигарету губами Яськи при этом не важно верхними или нижними, потом входит в привычку, и всё уйдёт, вся эта фигня.

На ласки пару часов потратили. Ясю в ночи всю рассмотрел. Чтобы не забыть никогда. Грудки славные, попку манящую. Я знаю её пальцы, знаю её плечи.

Помешался на неё. И насытится не мог. Смотрел под хвост. Трогал пальцем тугую дырочку, Яська недовольно шипела, а я усмехался.

Не хочет.

А я–то хочу!

Ладно, не всё сразу.

Провёл рукой по спинке, Яська прогнулась под меня.

От такого зрелища, глаза закатывались. На весь лес мой хриплый стон.

А ещё мне нравилось, когда она бёдрами туда-сюда водила, член ещё крепче обнимала, и я таял.

Вот так погибают лучшие из нас.

Я обречён обожать её.

Руки мои скользнули по её мохнатым лапкам.

Дивия проявлялась.

Догода так обрадовался, что сбил меня из сознания.

Он покрылся русой шкурой с ярко-белыми прядями. Ему такая поза была не нужна. Не по-волчьи. Он поставил самочку на четыре лапы, и навалился сверху, чуть придавив под собой. Она была крупной. Уступала ему в размере,  но немного. Взрослая самка. Передние лапы Догоды укрыли её лапы, и когтистые пальцы сплелись.