Сейчас мне даже кажется, что Валентина просто пугало погружение женщины в карьерную канитель. Ведь Женечка надорвалась в своё время – значит, и дочь может так же надорваться…

Выходит, Валентин пытался по-своему защитить Леночку, обезопасить? Однако странная позиция, эгоистичная.

Так или иначе, но, как только Лена получила аттестат об окончании восьми классов, Валентин сам отвёл её в техникум:

– Будешь жить, как люди живут, – констатировал он.

Мама Лены – Женечка – рассуждала бы совершенно иначе.

Но, как я уже писала, родители Лены были из разного теста.

По отцовской логике, следовало быть «реалистом»: отучиться, пойти на завод, получать стабильную зарплату на хлеб с маслом. А артисты – так вон их уже сколько в телевизоре.

Лене, разумеется, такой жизненный уклад претил. Всё-таки деятельная материнская кровь побеждала в ней отцовскую осторожность.

Но тогда ей пришлось подчиниться. И Лена стала учащейся техникума.

Это заведение она так и не полюбила. Четыре года занятий слились в одну серую рутину, от которой хотелось поскорее избавиться.

Однако были и приятные моменты: общие выезды на уборочные работы, а за это платили уже вполне ощутимо, не так, как было в школьный период.

Когда Лена впервые получила несколько заработанных в колхозе купюр, её осенило. Свобода вытекает из самостоятельности, а самостоятельность зависит от заработка!

Мысль ей понравилась. Стало понятно, что пора обретать независимость от навязанной ей семьи. Возможно, именно об этом и думал Валентин, когда говорил, что надо максимально сократить путь от парты до зарплатной кассы завода.

Свою первую получку за сельхозработы от техникума моя мама запомнила очень хорошо.

Вытягиваются подростки быстро, в год может смениться два размера. Лена поизносилась к тому моменту, некому было её баловать, следить за гардеробом. Никто давно не интересовался: добротно ли, тепло ли она одета.

Поэтому заработанные деньги она решила потратить на обновку. Немудрено, девчонка – всего-то шестнадцать лет!

В примерочной Лена оторвала этикетки. Оплатила на кассе. И вышла из магазина при полном параде.

Помчалась домой, то и дело забегая в продуктовые магазины по пути – надо же и к столу что-то прикупить.

Славик привычно «дежурил» в её дворе. Сидел на скамейке у песочницы и болтал с подругой Лены – Надей. Удобная диспозиция: мышь не проскочит, видно всех входящих и выходящих.

…Лена вошла во двор, и Славик замер на половине фразы. Ещё бы. Нарядная, красивая – как модель с обложки журнала.

– Салют!

От Лены, конечно, не ускользало то, как смотрел на неё Славик. Что ж, всем нам, девочкам, приятны мужские пылкие взгляды!

Однако, понимая, что именно чувствует Славик, Лена не придавала значения его влюблённости: мальчишка.

Он был её ровесником, тоже ушел из школы после восьмого класса. Видно, и ему хотелось побыстрее окунуться во взрослую жизнь – Славик имел страсть к машинам.

– Отличный костюмчик, – слегка завистливо сказала Надя.

Лена покрутилась перед друзьями – женское кокетство всегда было естественной частью её натуры: стопроцентная женщина!

– Нравится?

Славик одобрительно цокнул языком, что означало: нравится и даже очень.

– Такой наряд выгуливать надо, – сказала Надя. – Завтра суббота, может, сходим на танцы?

Надя была на год старше Лены и жила в том же подъезде, этажом выше. Вероятно, если б не это обстоятельство, заставляющее их пересекаться довольно часто, близкими подругами они бы не стали. Но как-то незаметно сошлись, часто ходили на танцплощадки в городском парке или ДК.

Танцы – самое доступное удовольствие молодёжи того времени. Билет стоил пятнадцать копеек – цена нарезного батона. Однако билет – ерунда, а вот газировка-мороженое, без которых на тусовке не обойтись, котировались уже как крупные траты. Но откуда у девчонок деньги?