Она почувствовала на себе папин взгляд и открыла глаза.

– Как дела, спящая красавица?

Лис выпустила, наконец, его руку и потерла глаза. Она чувствовала себя разбитой и невыспавшейся. Папа отложил телефон и лег поближе к ней.

– Ну, что там тебе такое приснилось ночью?

Лис с сомнением смотрела на него. Рассказать? Или нет? Подождав немного, папа продолжил:

– Впрочем, может, и правда лучше не рассказывать. Говорят, кошмары забываются, если про них специально не вспоминать. А если начнешь пересказывать, так потом еще долго не избавишься от этих воспоминаний. Ну и напугала же ты нас с мамой ночью!

– Вас с мамой? – тихо переспросила Лис.

– Ну да, кого же еще, – улыбнулся папа. – Впрочем, не исключаю, что и пару–тройку соседей. – Я чуть с кровати не свалился, когда ты закричала, а мама вообще, наверное, до потолка подпрыгнула. Никогда не видел, чтоб она так быстро бегала спросонья, как сегодня ночью к тебе в комнату.

Лис смотрела на папу, надеясь, что выражение ее лица не передает того ужаса, который рос внутри нее. Она облизала вмиг высохшие губы и осторожно спросила:

– А что было потом? Я что-то плохо помню.

– Ну, потом мы взяли тебя спать к себе, конечно, ты была просто не в себе – кричала, плакала, мы очень долго не могли тебя успокоить.

На самом деле Лис это помнила. Помнила бесконечные вопросы («Милая, что случилось, что с тобой, скажи нам»), помнила расширенные от ужаса глаза мамы, когда она влетела к ней в комнату, папу с бледными лицом и всклокоченными волосами и свой голос, точнее, свой крик, который никак не останавливался. Она кричала и кричала и никак не могла перестать, даже когда папа уже взял ее на руки и отнес в их спальню, когда они оба легли с ней рядом и обняли ее, когда мама принесла ей теплого чая с медом, а папа включил свет, телевизор и открыл окно, чтобы впустить прохладного воздуха. Она замолчала, лишь когда мама начала петь ей колыбельную – ту самую, из детства, от которой ей так легко уснулось накануне. Она замолчала, уткнулась лицом в папину футболку, крепко схватила его за руку и так лежала, вдыхая запах его одеколона, пока не уснула. Но, кажется, ее ужас так и не ушел. Все то время, что она спала, ужас сковывал ее, наполнял каждую клеточку ее тела, поэтому, когда она проснулась, первое, что она ощутила, был ужас.

– Ты в порядке, моя хорошая? – папа обеспокоенно смотрел на нее.

– Да, все нормально, – выдавила из себя Лиса.

Они спустились завтракать, мама приготовила кашу и бутерброды, она тоже не сводила настороженного взгляда с дочери, но не спешила приставать с расспросами. Завтрак в основном прошел в тишине, хотя родители и пытались вести непринужденный разговор. Под конец мама не выдержала и спросила:

– Лис, ну что же тебе все-такие приснилось? Что тебя так испугало?

Лис уткнулась в свою тарелку с кашей, не зная, что ответить, но тут вмешался папа:

– Да ну их, эти кошмары! Не надо вспоминать. Чем дольше про это говорить, тем дольше будешь помнить. А надо наоборот постараться забыть и не вспоминать.

– Ну не знаю, – не согласилась мама. – Если что-то очень сильно тебя пугает или беспокоит, мне кажется, наоборот, нужно с этим разобраться, вытащить на свет и понять, в чем дело.

Лиса напряженно слушала их, потом вдруг резко подняла голову и спросила:

– Мама, почему ты ушла от меня ночью?

Мама замолчала и посмотрела на нее виновато.

– Лис, милая, прости, пожалуйста. Мне так неудобно было спать вдвоем, все-таки у тебя односпальная кровать. У меня затекло все тело, никак нельзя было даже лечь на спину. Я посмотрела, что ты уже крепко уснула, и решила пойти спать к себе, потому что боялась, что не смогу уснуть в такой неудобной позе. Ну кто же знал, что именно сегодня тебе приснится такой страшный кошмар! Прости меня, не надо было мне уходить.