Было заметно, что немка и в самом деле искренне расстроена проявленным по отношению ко мне родственным безразличием. Подозреваю, что она и сама одинока, а институт для неё - второй дом. А может уже и единственный.

- Мой выход - бегом чинить зеркало. - подумала я. А вслух решительно добавила, - Фройляйн Марта, разрешите мне завтра же выйти на занятия.

- Фот это прафильно, тефочка. - воодушевившись моим настроем (не важно, что мы с ней сейчас рассматривали совершенно разные причины для возобновления моего активного обучения), тепло улыбнулась немка, - Прафильно.

*Как ни странно, подобное занятие,  в разделе домоводство, и в самом деле появилось в Смольном институте. Правда немного позже описываемого периода.

**Пепинье́рка - девушка, окончившая среднее закрытое учебное заведение и оставленная при нем для педагогической практики.

***oncle - дядя (фр.)

12. 12

  На следующий день вместе со всеми я отправилась на занятия. И тут совершенно неожиданно для себя столкнулась с новой сложностью. При всём своём прекрасном знании французского языка - не понимала, кажется, половины того, что на нём говорили учителя. Обнаружилось, что современный французский и этот старинный - как говорят, две больших разницы.

  Пока спасало то, что из-за долгой болезни и пропусков занятий, я многое пропустила и педагоги это понимали, поэтому не спрашивали. А я превратилась в большое ухо, чтобы уловить различия и усвоить новые слова и произношение.

  Задирать меня больше никто не рисковал. И вообще одноклассницы начали как-то избегать прямого общения, опасливо косясь в сторону ненормальной "мадемуазель" и прерывая при моём появлении девичью болтовню. Видимо, до меня здесь никто больше так не орал.

  Из всех них более-менее складывалось общение с разведчицей, которой и самой палец в рот не клади, миролюбивой Татьяной, которая, кажется, даже с каракуртом сумеет поладить, и очень даже прекрасно с княжной, которой до моего появления здесь было крайне одиноко в этом "детском саду". Даже Софья предпочла несколько дистанцироваться от неожиданно изменившейся подруги.

  Меня это более чем устраивало. Потому, что избавляло от необходимости лишний раз объясняться относительно внезапно проснувшегося интереса к столярному делу.

  Николай Степанович Савицкий - преподаватель этого самого дела - поначалу просто отправил меня восвояси, когда я объявила ему о своей идее. На его уроке столярный инструмент барышням вообще в руки не давали. То есть предполагалось, что мы должны просто слушать и наблюдать за тем, что делает он.

  Пришлось снова топать к маман и намекать на необходимость содействия руководства. Инспектриса, не смотря на весь свой скепсис, всё-таки выполнила обещание и дала распоряжение допустить настырную меня к инструменту.

  Интеллигентного вида худощавый усатый дядька в пенсне, обиженный на меня за обращение к начальству, демонстративно положил передо мной прямоугольную чурку, топорик, сложил натруженные руки на тощем животе и уставился сквозь стекло окуляров. Спасибо, хоть не колун - побоялся, видать, что я сдуру уроню его себе на ногу и ещё на месяц загремлю в госпиталь.

  Топорик, хоть и был небольшим, но для меня всё равно тяжеловат. Взяла его в руки и покачала в воздухе, оценивая свои и его возможности.

- Ладно, сухарь, будет тебе демонстрация народного творчества. К инспектрисе больше не побегу. В конце концов, никто здесь, надеюсь, не рассчитывает на то, что я этим топором скульптуру коня сваяю? - собравшись с духом и хорошенько примерившись, за несколько минут обстругала из кривой чурки вполне приличную заготовку, например, для ножки под табурет. -