Сванхильд вздохнула, уже для себя решив, что этот Ролло, сын Хольми, с которым ее муж прежде водил знакомство, на беду приехал в их дом. Фрида была права, Лорри этот жених не нужен, да и любой другой тоже. А Торхельм был упрям в своем решении выдать старшую дочь за достойного, по его мнению, жениха, только вот почему из-за старшей должны быть обделены и две младших, Сванхильд никак не могла взять в толк. А Фрида, заметив материнский интерес и видимое сочувствие, поймала мягкую ладонь в свои руки и с силой сжав, заглянула в глаза матери долгим взглядом.

- Помоги мне, мама, - зашептала она горячо. Слезы продолжали стекать из ее глаз, капали на платье. Горькие, соленые, как холодное северное море.

- Как я могу помочь? – удивилась женщина. - Твой отец никогда не позволит тебе выйти замуж раньше Лорри, даже если Ролло выберет не ее, а тебя, в чем я, признаться, сомневаюсь.

 Фрида высвободила правую руку и утерла слезы. Вскинув голову, она склонилась к материнскому лицу.

- Если я скажу, что знаю, как переубедить отца и сделать так, чтобы он сам захотел моего замужества, ты мне поможешь? – в глазах девушки была тоска и глубокая надежда. Сванхильд не выдержала этого взгляда и кивнула соглашаясь.

- Что ты задумала, дочка? – спросила она.

 Фрида улыбнулась сквозь слезы и, склонившись к уху матери, горячо и поспешно зашептала. Лицо Сванхильд покраснело от услышанного, затем она поднялась на ноги и нахмурившись бросила на дочь непонимающий взгляд.

- Ты из ума выжила, девочка моя? – спросила женщина. Голос ее задрожал.

- Помоги мне, мама, - сложила руки в мольбе Фрида и почти упала перед матерью на колени, но северная королева успела подхватить дочь и снова усадить на скамью. Недалеко у дверей послышался шум, затем топот чьих-то ног, но прежде чем двери распахнулись, пропуская рабынь с разносами, полными жареной свинины, дочери Торхельма удалось получить согласие матери.

 Сванхильд отвернулась и поспешила распорядиться, как расставить блюда с мясом. Она не видела, как дочь, отвернувшись, прячет довольную улыбку.

 Фрида добилась своего. Она знала, что если судьба в этот день будет к ней благосклонна, а мать не передумает помогать, то уже завтра она, а не Лорри, будет считаться по праву невестой Ролло, сына Хольми Могучего.

 Торхельм был доволен. Секач, убитый на охоте, был крупный и его голова, по мнению старого вождя, как и предрекала старшая дочь, была достойна украсить главную залу в доме. Одни клыки зверя, длиной с мужскую ладонь, грязно-желтые чего стоили! Лорри лично отдала голову мастеру, который вскоре обещал преподнести ее Торхельму.

 Вечером, за ужином, вождь усадил вокруг себя участвовавших в охоте. Присутствовали все, кроме Грэма, который остался дома. Рана мужчины воспалилась и поднявшийся жар не позволил ему присутствовать на пиршестве. Торхельм заставлял каждого пересказывать охоту снова и снова, словно таким образом сам переносился в темную чащу и надвигался с копьем на зверя. Его взгляд от количества выпитого, затуманился. Речь давалась с трудом, но он все продолжал пить, пока Сванхильд, приблизившись к мужу, нежно, но тем не менее решительно, забрала из его рук кубок и дала выпить какого-то отвара, приглушавшего действие пива.

- После еще выпьешь, муж мой, - мягко сказала она, - а пока подумай о своем здоровье. Голова вождя должна быть светлой и чистой для хороших речей, а ведь именно этого ждут от тебя наши гости.

 Торхельм только кивнул, соглашаясь с Сванхильд и опрокинул чашу с отваром, единым махом осушив ее до дна. Затем крякнул и вернул опустевшую чаше жене, вытерев ладонью усы.