К столу пригласили несколько приближенных Торхельма, в число которых входил, и старый кормчий по имени Колль. Старик уже давно, как и отец, перестал выходить в море, но часто бывал у отца, и они вместе могли подолгу вспоминать былые деньки, когда плечом к плечу противостояли бурям и врагам. Вот и сейчас Колль снова рассказывал историю о своих прежних походах. И надо признать, делал он это весьма занимательно, так что за столом на некоторое время воцарилась тишина, изредка прерываемая фразами отца, вносившего свою лепту в повествование. Я и сама прислушалась было к голосу кормчего, когда заметила, каким странным взглядом на меня смотрит колдун. Он столь пристального внимания, стало неудобно, а Сьегард, казалось, ничуть не расстроился, когда понял, что я заметила его интерес. Он смотрел как-то пристально, изучающе и слишком серьезно, уже даже без тени улыбки на изрезанном шрамами лице. Недовольно нахмурившись, отвернулась, избегая мужского интереса, но мгновение спустя, толкаемая странным любопытством, снова посмотрела в его сторону. Сьегард качнул головой и внезапно улыбнулся, обнажив ровные белые зубы. Улыбка немного смягчила его черты, и я подумала, что без своих шрамов он, возможно, был бы привлекательным молодым мужчиной.

 Громкий звук удара кружки о стол заставил меня вздрогнуть всем телом. Повернувшись на звук, увидела, что Фрида уже спешит к отцу с кувшином в руках. Торхельм даже не заметил за рассказом Колля, что его кружка опустела и теперь требовал наполнить ее вновь.

- Да, - протянул отец, когда Фрида наполнила его кружку, - славные были деньки, да, Колль! – он рассмеялся. Смех у отца был под стать его низкому голосу. - Я иногда скучаю по тому времени, когда, отправляясь в очередной набег, мог дать испить крови своему мечу. Всегда думал, что погибну в бою, а вот, оказалось, что старость придется доживать в спокойствии и мире.

 Кормчий кивнул соглашаясь.

- Тяжело быть таким дряхлым, - внезапно признался отец и вздохнул.

 Фрида отошла к бочке, наполнить свой кувшин, и я незаметно скользнула за ней. Схватила ее руку, занесенную над пивом, дернула на себя, прижалась губами к уху.

- Ты что, глаз на Ролло положила? – спросила шепотом.

 Сестра вырвала руку и посмотрела на меня так, словно я сказала ей какую-то гадость, а затем ответила:

- А что? Он мне нравится, а Лорри он не нужен. Почему я должна упускать свой шанс на счастье? – и вздернула гордо острый подбородок – единственное, что досталось ей от нашей матери. - Лорри прогоняет всех женихов, а нам с тобой из-за прихоти отца теперь прикажешь, в девках сидеть до седых волос? Кто знает, когда сестрице вздумается выйти замуж, а я ждать не намерена, к тому же, если я подарю отцу внука, он поставит меня выше Лорри…Сама знаешь, как он о мальчике мечтает, о наследнике!

- Ну, тогда удачи, - усмехнулась я удивляясь сколько, оказывается, корысти таится в моей всегда спокойной и домашней сестренке. Не ожидала…

 Приезд Ролло проявил все скрытое, что таилось во Фриде, хотя я могла понять ее. Сестре уже девятнадцать и она, понятное дело, хочет иметь свой дом, мужа и детей, а тут отец, со своим желанием непременно выдать замуж первой старшую дочь, которая сама к этому не стремится, и даже напротив, сопротивляется всеми силами. Оставалось понять только одно – что думает по этому поводу наша мать.

 Я покосилась на Сванхильд и она, словно почувствовав мой взгляд, подняла глаза, но при этом посмотрела сперва не на меня, а на Фриду, которая, покачивая бедрами, уже шагала к столу с кувшином в руках, направляясь прямиком к месту, где сидел Ролло. Увидев, что я наблюдаю за ней, мать улыбнулась мне и на мой вопросительный кивок в сторону средней сестры, только пожала плечами, из чего я сделала вывод – Сванхильд знает о планах Фриды и, скорее всего, поддерживает ее. Средняя дочь всегда была самой близкой к нашей матери. Вместе они вели хозяйство, вместе делали заготовки на зиму, которые не доверялись рукам слуг и даже ключи носили по очереди. Я лишь изредка разбавляла их компанию, Лорри – никогда.