Кейтлин подыскивала место для вазы с колокольчиками, которые нарвала утром. Задача не из легких. На тумбочке уже скопились подвядшие цветы, бесполезные открытки с пожеланиями скорейшего выздоровления и виноград, который есть не будут. Она почти убрала завядшие цветы, когда услышала, что мать ее зовет.

– Я здесь, мама, – отозвалась она. – Тебе что-нибудь принести? Например, воды?

– Нет… нет… ничего.

Кейти замолчала. Слышалось только затрудненное дыхание. Мать взяла Кейтлин за руку холодными, как смерть, худыми пальцами.

– Недолго мне осталось, Кэт, – начала она.

Кейтлин открыла было рот, чтобы возразить, но мать остановила ее взглядом.

– Не перебивай. Мне надо тебе кое-что сказать.

– Что, мама?

– О твоем отце. Я тебе о нем мало рассказывала. А надо бы.

– Может, не будем ворошить прошлое? Его нет. И говорить не о чем.

Мать прикрыла глаза, а когда снова открыла, они блестели от слез.

– Об этом и речь, детка. Именно это я хочу тебе рассказать. Он не умер.

Следующие полчаса Кейти объясняла дочери, как она познакомилась с Уильямом Мелвиллом и влюбилась. Рассказала о его жене и дочери. И о том, что, нарушая границы приличия, они с Уильямом не сдержали чувств друг к другу. Она словно стремилась освободиться от тайны. Как убедились до нее другие, смертное ложе располагает к исповеди.

– Он прекратил наши отношения до того, как я узнала, что беременна, – добавила она, избегая подробностей. – Мы с тобой жили счастливо. Верно? Только ты и я. У меня не было другого выхода, – продолжила она, пока Кейтлин еще молчала.

Кейтлин кивнула. Нужно было что-нибудь сказать, утешить мать, но ее как громом поразило.

– Я написала ему, любовь моя.

Кейтлин вскинула голову.

– Что?

– Сообщила, что у него дочь. Красивая пятнадцатилетняя дочь.

Кейтлин отдернула руку и встала.

– Он ответил, – быстро сказала Кейти. – Оставил сообщение о том, что приедет.

Кейтлин заметила, как мама взглянула на дверь, будто ожидала, что отец появится в любой момент. Она поняла, почему мать так и не вышла замуж. Она все еще любила его. Все эти годы. Обиженная и растерянная, Кейтлин отвернулась.

– Котенок? – услышала она слабый и умоляющий голос матери и почувствовала, как та тянет к ней руку. – Не сердись, детка, пожалуйста. Прости, что не рассказывала о нем. Надо было рассказать раньше.

Она замолчала, ожидая ответа. Однако Кейтлин не могла вымолвить ни слова. Пока не могла.

– Прости меня, милая. Скажи, что прощаешь.

Кейтлин закрыла глаза и проглотила слезы. Все эти годы мать ей врала. Пятнадцать лет. Смириться с этим было невозможно, но придется.

– Все нормально, мам, – наконец ответила она, открывая глаза. – Я понимаю.

Она глубоко вдохнула и обернулась.

– Я тебя прощаю.

Последнее слово застряло у нее в горле. Она взглянула на мать. Кейти приоткрыла губы, будто собиралась что-то сказать, но ее глаза невидяще смотрели вперед. Прощение запоздало.

Кейтлин долго сидела рядом с телом матери. Наконец медсестра уговорила ее выпить чашку чая. Возвращаясь в палату, она заметила, что высокий, хорошо одетый мужчина разговаривал с главной. Видимо, он почувствовал ее взгляд, потому что поднял голову. И вздрогнул.

– Кейти? – спросил он.

Благородный английский акцент не оставил никаких сомнений в личности владельца.

– Нет. Я Кейтлин.

– Я думал…

Кейтлин кивнула. Она видела фотографии матери в молодости – ошибиться было легко. Он не встречался с матерью шестнадцать лет. Для него она не постарела ни на день.

– Ее больше нет, – ответила она.

Уильям Мелвилл остановился в гостинице «Гранд», где работала ее мать, и взял на себя организацию похорон. Чем больше Кейтлин виделась с ним на той неделе, тем труднее верилось, что он ее отец. Еще труднее было представить, как мать вообще с ним связалась. Она рассказывала, что они любили друг друга. За те несколько дней, что Кейтлин общалась с ним, Уильям не проронил ни слова об их отношениях с матерью.