Элизабет не пыталась скрыть возмущения:

– Случайно?! Ты прекрасно знаешь, что ей не разрешается копаться в моих вещах.

Элизабет вдруг подумала: зачем все это? Мать всегда закрывает глаза на недостойные поступки Эмбер. Разве не так? Три няньки пеняли Изабель, что она слишком снисходительна к избалованной младшенькой, а последняя предупредила:

– Ох и наплачетесь вы с ней. Нельзя ей потакать. Нельзя допускать, что, закатывая сцены, она добивается своего.

Элизабет была с ними солидарна, но Изабель, увы, никого не слушала и разрешала Эмбер краситься и одеваться не по возрасту, и неважно, что говорил Уильям.

– Элизабет, пожалуйста, – Изабель понизила голос. – Ты же понимаешь… ей пришлось нелегко.

– Как и всем нам. Да, мама?

Элизабет подождала ответа. Ничего не услышав, она вздохнула. Вот так всегда с мамой – она слабая. Слишком легко сдается. Как соглашаясь, чтобы эта Кейтлин О’Дуайер жила с ними. Элизабет не понимала, почему мать просто не сказала Уильяму «нет», не объяснила, что это несправедливо по отношению к ней и его законным детям. Однако она, как обычно, позволила собой помыкать. Какая женщина станет терпеть подобное унижение?

Девушка нетерпеливо пожала плечами:

– Ладно, мне надо принять душ.

– Конечно, поторопись. Кейтлин…

Изабель взглянула на часы.

– …будет здесь с минуты на минуту, – перебила Элизабет. – Я в курсе.

Изабель с болью услышала в голосе дочери насмешку.

– Ну, я пойду, – спокойно ответила она.

Элизабет собиралась сказать в ответ что-нибудь резкое, но снаружи послышался звук автомобильных шин, ползущих по усыпанной гравием подъездной дорожке. Мать и дочь инстинктивно повернулись к окну.

«Черт! – подумала Элизабет. – Поздно принимать душ или переодеваться. Она уже здесь».

– Мисс?

Шофер посмотрел в зеркало заднего вида. Девочка, погруженная в свои мысли, отрешенно смотрела в тонированное окно машины, как и все три часа долгой поездки из Лондона на запад, в Сомерсет. Теперь, когда они свернули с шоссе, пейзаж стал интереснее. Но даже когда «Бентли» мчал мимо пышных зеленых полей с жирными овцами и коровами, Перкинса не покидало ощущение, что его подопечная думала о чем угодно, только не о пейзаже. Очень юная и печальная, она сгорбилась у дверцы, обхватив рукой подбородок, и ее грустное настроение шло вразрез с ярким солнечным днем. Перкинсу даже не хотелось ее тревожить.

– Мисс? – повторил он, на этот раз громче.

Услышав голос, она вздрогнула, машинально взглянув на него печальными глазами.

– Надеюсь, я вас не потревожил, мисс Кейтлин, – осторожно сказал он. – Я только хотел сообщить, что мы скоро будем в Олдрингеме.

– Благодарю вас, – вежливо, но равнодушно ответила она и снова отвернулась к окну, пока он не успел вовлечь ее в дальнейший разговор.

Она боялась, что ее сочтут невоспитанной, но поместье Мелвиллов ее интересовало мало. То есть не интересовало вообще. А с чего бы, собственно? Ведь единственная причина, по которой она здесь оказалась, – случившееся с мамой. Кейтлин нетерпеливо смахнула навернувшиеся на глаза слезы. Она ведь пообещала себе, что плакать не станет. По крайней мере, прилюдно.

После похорон матери прошло полтора месяца. Все твердили, что потом будет легче. С чего они это взяли? Вчера вечером она упаковывала вещи, освобождая дом. Уильям приказал, что его нужно продать и чем скорее, тем лучше. Пока она перебирала мамины платья, на нее нахлынули воспоминания. Когда сил на это не осталось, на помощь пришла Нуала.

– Я знаю, что бы ей хотелось оставить тебе на память, – ласково сказала взрослая женщина.

Однако если Кейтлин считала плохим вчерашний день, до сегодняшнего ему было далеко: она уехала из Вэллимаунта. Рошин не понимала, почему подруга не радовалась отъезду из их скучного городка и началу яркой новой жизни в богатой семье. Но для Кейтлин попрощаться с родными местами и людьми было все равно что потерять последнюю связь с матерью. Она летела на самолете впервые в жизни, да еще бизнес-классом, в аэропорту Хитроу ее встречал шофер Мелвиллов в блестящем черном автомобиле… Вся эта роскошь после случившегося ничего не стоила. Неудивительно, что у нее не было желания вести пустые разговоры.