XI

Мохтерион зашел в залу в надежде застать там Аколазию и поговорить с ней об успехах, достигнутых в деле приручения Детеримы, но она успела все прибрать и уйти к себе. Он решил не беспокоить ее и вернулся к себе.

Часы, отведенные для приема посетителей, уже прошли, когда только что закончивший занятия Подмастерье услышал стук в дверь. Тортор, не пропустивший со своего первого прихода ни одного дня, и на этот раз предстал перед утомленным дневными трудами хозяином дома. Он и в этот раз оказал дому двойную услугу, явившись с еще одним знакомым, впервые переступившим его порог.

– Морус, заходи! – уже как в родной дом пригласил спутника Тортор, и Подмастерью стало ясно, что он слегка подвыпил.

– Проходите, проходите, – сказал Мохтерион, вводя их в свою комнату, с некоторым недовольством из-за несоблюдения посетителями часов приема.

– Не удивляйся, Мохтерион, но сегодня я вне игры, – присев на диван, сказал Тортор.

– Морус, один из ближайших моих друзей, хотел бы познакомиться с тобой.

– Очень рад, – сухо ответил Подмастерье, инстинктивно настроившись на худшее.

Морус достал из сумки завернутый в газету довольно большой предмет, оказавшийся трехлитровой банкой с прозрачной жидкостью.

– Может, отметим наше знакомство, – предложил Морус, который оказался трезвым. – Чистый медицинский спирт, высшее качество, – добавил он, и пояснил соответствующей фигурой с прямым углом из пальцев.

– Разве Тортор не говорил вам, что я не пью?

– Как?! Вообще?

– Вообще!

– Тортор, может, нам вдвоем заполнить про бел? Как ты насчет “мирной” дозы, а?

– Морус, я предпочел бы водочку из холодильника, а твой спирт, наверно, уже закипел, пока мы поднимались сюда.

– Ну, брат, не смей корчить из себя знатока! Чище и здоровее медицинского спирта нет ни одной жидкости на свете, – огорчился Морус, не найдя      поддержки      у неграмотных мужиков.

– Извините, вы врач? – спросил Мохтерион.

– Я не врач, я больше, чем врач. Без моей помощи они как слепые щенки.

– Ну, ты хватил, – рассмеялся Тортор. – Какой-нибудь винтик приделаешь к инструменту, да, может лампочку поменяешь в операционной,      а туда же – больше, чем врач.

– Знаешь что, дорогой Тортор! Ты только не обижайся, но я      тебе скажу прямо:      ты      ни

черта не смыслишь в моей работе!

– Послушай, мы пришли сюда ругаться или…

– Вот именно! Вот именно! – воскликнул Морус и поставил банку с чудодейственным напитком на пол.

В это время они услышали, что кто-то нажал на ручку, и в комнату заглянула Аколазия.

– Аколазия, шалунишка, где же ты столько времени, мы здесь тебя заждались, – опередил всех Тортор и простер к ней обе руки, как бы приглашая присесть к нему на колени.

Но похоже было, что Аколазия вовсе не собирается садиться. Морус взглянул на нее довольно равнодушно.

– Тортор, не приставай! Не видишь, девушка собралась на свидание! – подшутил он над Тортором.

– Много ты понимаешь! Ее свидания происходят в этих стенах! – козырнул своими познаниями в данном вопросе Тортор.

– Не только! – неожиданно для всех откликнулась Аколазия.

– Присядьте, пожалуйста, к нам хотя бы на несколько минут, – обратился к ней Морус, может, и не играя в вежливость.

Мохтерион мысленно присоединился к его просьбе.

Аколазия села с краю, рядом с Морусом. Он смотрел на нее глазами влюбленного школьника. Внезапно он поднял руку и поднес к ее лицу.

– У вас румяна наложены неравномерно. Вы, очевидно, спешили! Можно я поправлю? – и Морус пальцами навел порядок на щеке Аколазии. – Когда оказываешься рядом с красивой женщиной, только тогда и начинаешь понимать, сколь многим жертвуешь ради вонючих чернозадых! Правда, никто не запрещает любить по-своему всякую тварь Божью."