Дочь Вороньего Короля Xoma Sleepy

Пролог.

Утро выдалось на редкость свежим и бодрящим. Гигантских размеров портовый город, именуемый Сентием, лишь начал сбрасывать с себя оковы сна, и еще можно было перемещаться по его улицам, не продираясь через бесконечный людской поток.

По каменной мостовой шли двое: мужчина и женщина. Мужчина был одет в красивую и очень строгую одежду черных тонов без намека на украшения. На левом бедре висел старомодный короткий меч в простых ножнах, на правом – кинжал. Лицо его было гладко выбрито, а волосы – коротко подстрижены. В глазах орехового цвета застыла, казалось, вся боль этого мира, а бледные губы сжались в тонкую линию.

Рядом с ним шагала на удивление высокая – его роста – девушка. Стройная и миловидная, с длинными светлыми волосами, облаченная в мужскую дорожную одежду и вооруженная длинным тонким клинком со сложной гардой, она смотрелась на фоне мужчины, как изящная лань возле готового к прыжку тигра.

Двое ни о чем не говорили, продолжая двигаться в им одним известном направлении, смещаясь к бедным кварталам, туда, где располагалось большое здание, о котором знали все жители столицы – больница Святой. Место, где великая врачевательница Орелия помогала всем нуждающимся.

Остановившись перед массивными, хотя и подпорченными временем дверьми, мужчина протянул руку, затянутую в черную перчатку, и, взяв позеленевшее от времени бронзовое кольцо, ударил им о дубовую створку.

Несколько секунд ничего не происходило, затем дверь со скрипом отворилась и на пороге возникла девушка. Если спутницу мужчины можно было назвать милой, то эту молодую темнокожую незнакомку с кудрявыми волосами, чувственными пухлыми губами и огромными глазами – ангелом, сошедшим с небес.

– Да? – мелодичным голосом пропела она.

– Передай госпоже Орелии, что пришел Ридгар, – сухо произнес мужчина в черном.

Глаза девушки стали еще шире, и она склонила голову в почтительном приветствии.

– Проходите, о Ступивший на Путь Вечности, я проведу вас к наставнице.

Мужчина, назвавшийся Ридгаром, кивнул и вошел внутрь. Его спутница двинулась следом.

Темнокожая девушка повела их по коридорам с закрытыми дверьми, из-за которых доносились стоны боли, плач и причитания.

– У вас много пациентов, – заметил Ридгар.

– Голодный бунт в кварталах Пригорода, – пояснила девушка, и, подумав мгновение, добавила. – Уже второй в этом году.

– Понимаю, жизнь бедняков тяжела.

Мужчина прикрыл глаза, точно прислушиваясь к голосу, доносившемуся лишь до его ушей, затем покосился назад и в сторону, будто бы глядя на кого-то, стоявшего за левым плечом.

– Многие умрут в ближайшие дни.

– У нас не хватает лекарств, и даже магическая сила наставницы имеет пределы. Она уже не та, что раньше.

– Знаю, Орелия больше не может исцелять тысячи одним мановением руки.

– Да, – с грустью в голосе согласилась девушка, – она и так работает на износ…

– Я могу облегчить муки тех, кого уже не спасти.

Темнокожая красавица резко остановилась, поджав губы, в ее глазах плескалась ярость.

– Мы. Лечим. Помогаем, – разделяя слова, произнесла она.

– Я знаю, – без тени смущения ответил мужчина. – Но вы еще очень молоды, госпожа. Не знаете, что смерть может быть благом.

Девушка собиралась что-то ответить, но ее остановил неестественно ровный голос.

– Алиссия, спокойней.

Приоткрылась дверь и в коридор вышла женщина, закутанная в монашескую рясу. Серый балахон скрывал ее фигуру, а тень от капюшона ложилась на лицо.

– Рид, ты никогда не меняешься, – голос, лишенный эмоций, казалось, принадлежал не человеку, а какому-то хитроумному механизму.

– Ори, – мужчина в черном поклонился вошедшей. – Здравствуй, Целительница, мы давно не виделись.

– Здравствуй, Кающийся. Как твоя ноша?

– Тяжела, как и всегда. Не знаю, смогу ли обрести покой в этом мире, или каком-нибудь ином, но не оставляю надежду. А что насчет тебя?

– Крест, который приходится нести, как сказали бы чада Распятого, никогда не тяготил меня. Помогать другим – благо, и ты это знаешь.

– Да, знаю, Орелия. Хотя наши методы сильно отличаются.

– Это не так важно, – та, что звалась Целительницей, махнула рукой. – Следуйте за мной, вы, должно быть, устали с дороги. К тому же мне не терпится узнать, что за очаровательная юная дева пришла с тобой. Неужели легендарный Кающийся взял себе ученицу?

Они прошли в скромно обставленную комнату, в которой из мебели было лишь несколько стульев, стол, да соломенный тюфяк возле стены, прикрытый грубым шерстяным одеялом. Орелия уселась за стол и Ридгар последовал ее примеру.

– Алиссия, будь любезна, сходи, проверь больных, – попросила Орелия.

– Лира, ты с ней, – четко, по-военному, распорядился Ридгар.

Когда обе девушки покинули комнату, он внимательно посмотрел на собеседницу, точно стремясь проникнуть взглядом в ее душу.

– Мне не очень нравится то, что ты собираешься во всем этом участвовать.

– Невинные страдают.

– Они всегда страдают, таков их удел. Впрочем, – он криво усмехнулся, – раз ты что-то решила, то не передумаешь, так что не вижу смысла тратить время на бесполезные препирательства. Попрошу лишь об одном.

– Да?

– Позволь Лире пожить в больнице, пока мы не вернемся. Она будет помогать твоей ученице.

– Хорошая девочка, – произнесла Целительница.

– Но молодая. Мечтает осчастливить всех.

– А разве мы с тобой не такие же?

Человек в черном хмыкнул.

– Мы с тобой слишком много знаем.

– И все же…

– И все же пытаемся, – закончил за нее Ридгар. – Стало быть, через три дня?

– Да, через три дня.

Он потянулся так, что хрустнули позвонки.

– Так что, приютишь двух бездомных бродяг, прибывших в столицу, – он изобразил нечто, отдаленно напоминающее улыбку, – верхом на телеге и сошедших с сего роскошного экипажа лишь перед воротами?

Его собеседница кивнула.

– Я никогда не отказывала страждущим.

***

Сентий был поистине сногсшибательным местом. Население его исчислялось сотнями тысяч и дилирисцы заслуженно называли свою столицу крупнейшим городом в мире. Если его верфи и торговые ряды и уступали верфям и торговым рядам надменного Вениса, то лишь самую малость. В Сентии можно было купить все, что душа пожелает, и продать любую ненужную вещь.

Но сильнее даже, чем прекрасные виды и заполненные товарами лавки, с ног сбивал запах Сентия. Этот неповторимый букет, в котором нашлось место и аромату нечистот, и благоуханию гнилой рыбы, и, конечно же, нотке восхитительных испарений из красилен и дубилен, оглушал, подавлял и бил, точно кувалда.

Чувствительный нос человека, усевшегося на стене, отделявшей Нижний город от Нового, дернулся, впитывая новый оттенок Сентия, и мужчина скривился, пробормотав ругательство.

Он очень не любил подобные места. Места, где люди замуровывали себя в гробницы из камня, места, где ему тяжело дышалось, места, из которых очень непросто сбежать.

Человек недовольно почесал щеку и еще раз выругался. Потом, подумав немного, сплюнул вниз, следя за полетом слюны. Потом, еще раз подумав, он выругался в третий раз.

И только выполнив этот сложный ритуал, человек тряхнул гривой темных волос и полуобернулся к собеседнику, а точнее – к собеседнице.

– Я понял, – процедил он. – Будет исполнено.

Человек поднялся на зубец, и, не раздумывая, сделал шаг, устремляясь вниз с высоты в добрых два десятка ярдов.

Он приземлился на булыжники, которыми был вымощен маленький неприметный дворик, и от силы удара те раскололись. Мужчина выпрямился, ощерился по-звериному и, не обращая внимания на учиненный разгром, отправился по своим делам.

***

А в далекой горной цитадели однорукий мужчина фехтовал с девушкой, чье лицо было закрыто маской, изготовленной с таким искусством и тщательностью, что иногда сложно было отличить серебро от настоящей кожи.

Мужчина двигался быстро и уверенно, атакуя практически без ошибок и не открывая уязвимые части тела для контратак. Он действовал спокойно и расчетливо, плетя мечом сложный узор. По всему было видно, что этот калека – опытный фехтовальщик, за плечами которого не один десяток выигранных сражений.

В то же время, его оппонентка атаковала порывисто и импульсивно, без оглядки на защиту, стремясь во что бы то ни стало поразить своего врага, хотя бы оцарапать его!

Она колола и рубила, вертелась, точно маленький смерч, и рычала от восторга, словно пес, которого наконец-то спустили с цепи, дав вволю нагуляться.

Удар, еще один, и еще!

Мечи столкнулись, высекая искры, и несмотря на то, что девушка била двойным хватом, мужчина без видимых усилий остановил ее атаку одной рукой.

– Замри, – распорядился он, и ноги девушки оплели невесть откуда взявшиеся лианы.

Она на миг опешила и острие меча тотчас же коснулось ее горла.

– Нечестно! – выпалила девушка, радостно смеясь. – Магия запрещена.

– Разве мы договаривались о таком правиле? – в голосе мужчины можно было расслышать веселье, однако из-за повязки, скрывавшей всю нижнюю половину лица, понять, смеется он, или же нет, не представлялось возможным.

– Ну па-ап! – девушка топнула ножкой. – Я ведь тоже так могу.

– Да пожалуйста, – и снова в хриплом неприятном голосе мужчины послышались радостные нотки.

Девушка фыркнула и лианы охватило жаркое пламя, испепелившее их за считанные секунды.

– Продолжаем! – звонко рассмеялась чародейка, бросившись в атаку, отчего ее ярко-алые волосы разлетелись во все стороны языками огня.