– Охотится, потому что у него якобы моя мать? – Я покачала головой. – Чтобы поверить вам, мне нужно узнать больше.

Димери осмотрел бутылку вина и откупорил пробку.

– Не знаю, как вас убедить, но она с ним. Вы же видели этого человека собственными глазами?

– И он ничего не говорил о моей матери, – ответила я.

Голос прозвучал на удивление твердо. Не думала, что справлюсь с собой, ведь перед глазами всплыли воспоминания о нападении Лирра и кровавой расправе над моряками. И стоит ли сказать Димери, что Лирр знает меня? Вдруг у него есть объяснение?

– Что бы ни происходило между вами, это не меняет фактов: у него ваша мать, и он придет за вами снова. – Пират наполнил оба стакана вином и пододвинул один ко мне. В его глазах не было ни веселья, ни насмешки, ни издевки. – Интерес Лирра к ней, а через нее и к вам – давний, он тянется еще со времен нашей юности. Мы, видите ли, вместе плавали. Очень давно, когда служили под началом человека по имени Бреттон.

Я даже рот приоткрыла. Вдруг исчезли все звуки, до меня больше не доносились разговоры, шаги и звон стаканов. Я едва замечала порывы ветра, и сквозняк, проникавший сквозь ставни, перестал покусывать щеки. Я видела только Димери и слышала только его слова.

– Бреттон? – повторила я. Мне доводилось слышать это имя раньше, хотя воспоминания были весьма смутными. Может, оно звучало в подслушанном разговоре родителей. – Кем он был?

Димери постучал по краю моего стакана:

– Выпейте и успокойтесь. Сядьте поудобнее, мисс Ферт. Я постараюсь не затянуть свой рассказ, но вы уже бледны как мел.

Я придвинула стакан:

– Рассказывайте.

– Бреттон был пиратом с Мыса, – начал Димери, и его голос окружил меня, словно кокон. – Двадцать пять лет назад он бросил якорь в Калсанке, чтобы набрать команду. В те времена Калсанк был портом, где моряк всегда мог найти место на корабле. Достаточно удаленный и скрытый от чужих глаз, особенно от глаз военных с Мыса, Мерея и Аэда. Это привлекало на остров немало моряков вроде меня.

– При чем тут мама? – спросила я.

– Бреттон уже взял ее в команду, как и Лирра. – Губы Димери сжались в тонкую линию. – Она стала его штормовиком, а Лирр – погодным прорицателем, предупреждающим о бурях, которые должна рассеять Энн. Они работали как одна команда. Энн была молода, ей едва исполнилось шестнадцать. Бреттон не был добрым капитаном, а Энн оказалась достаточно смелой, чтобы начать подстрекать экипаж к мятежу. Но тут Бреттон задумал нечто грандиозное. Разыскать и поднять со дна обломки мерейского корабля, перевозившего сокровища. Мы решили, что сначала заполучим этот куш, а потом перережем глотку Бреттону.

Я видела, как блеснули кольца на сжавшихся пальцах Димери, когда он продолжил:

– Бреттон так и не нашел мерейское судно. И однажды ночью слишком многое себе позволил с вашей матерью. Она убила его на самых подходах к Штормовому Валу.