– Ну, вот в баре я слышала, как рассказывали об одном странном случае. Рабочий якобы в один день умер, а система взяла за основу предыдущий. Это ошибка такая, или, может, так надо было?

– Да нет. Насколько я знаю, алгоритм всегда одинаков: если человек умирает, – Аква на мгновенье погрузилась в мысли, – то утром система запускает проекцию, которая полностью копирует последний день жизни. Проекция делает все, что делал сам оригинал: ходит, кушает, какает, кашляет, поет и разговаривает. Я не сильна в том, как это устроено... Вижу то, что и ты.

– А... а зачем было вообще придумывать этот цирк? Кому такое в голову взбрело?

– О, доча, ты даже не представляешь, сколько в верхах идиотов. Не думай, что начальниками берут самых умных...

– Как обычно, – не удивилась Сирена, долбя тарелку острием ложки.

– Знаешь, у меня тут школьная презентация где-то должна быть. Мне кажется, я даже не стала тебе показывать этот бред.

На дисплее появился экран ожидания с гербом ВССН. Фон был мучительно-кровавого цвета, от которого хотелось морщиться всем лицом. Спустя несколько секунд заиграл торжественный марш и пошел первый слайд.

{"Уникальная технология ВИРА (Виртуальная Имитация Рабочей Атмосферы) была разработана соборными учеными в целях сохранения порядка на производственных и оборонных объектах,} – почти что пропел роскошный мужской голос.

{– Принцип действия: если член экипажа, рабочего коллектива, боевого гарнизона погибает, его место занимает проекция с аналогичными графическими данными. Визуализация сопровождается характерным звуковым обеспечением. Основой для формирования архетипа выступает запись последних суток жизнедеятельности индивида.}

{ВИРА призвана упредить панику и пораженчество до замещения проекции новыми кадрами из резерва".}

Презентацию сопровождали топорно сделанные картинки, которые должны показать, как легко обмануть окружающих, прислав вместо реального человека его же голограмму.

– Пораженчество... – фыркнула Сирена.

– Ну да, сначала эту дрянь испытали в армии. Знаешь, как в пехоте мотивирует?! Вчера Ване оторвало голову, а сегодня он снова на ногах: его исцелили, он полон сил и рвения закрыть собой очередную амбразуру. Вот Петя и ведется на это. Со временем вокруг Пети могли остаться одни мультяшки, а он и не знал о подставе. Под вой снарядов как-то не об этом думаешь...

– Дурдом. Какие же они мрази, все-таки!

– Да не говори.

– Выходит, они собирались из резерва новых кадров присылать?

– Ага.

– Но не присылали...

– За время работы здесь не припомню ни одного такого случая.

– И в итоге... все люди стали вирами... – Сирена тяжело вздохнула, подумав лишний раз об одиночестве.

– Да, малыш. Так уж сложилось. Сначала естественные причины: несчастные случаи, драки, синька. Потом вот... бунт этот. Кому он вообще был нужен...

– А после подавления, как ты думаешь, мог кто-то выжить. Может, где-то на корабле тоже есть люди? Ингул-4 – это же огромная верфь, разве не так?

– Так, – кивнул нейтральный смайлик. – Но выживших нет. Я за все эти годы не повстречала ни одной живой души. Ни одной.

Слова Аквы звучали как приговор. Сирена старалась не думать об этом. Ей все же хотелось верить, что ситуация как-то переменится. Что однажды виры исчезнут: кто-то умный нажмет на большую красную кнопку, лишив страданий всех этих бедолаг. При взгляде в их пустые глаза возникает чувство жалости.

Человека нет и уже никогда не будет.

Но больше всего Сирене было жаль себя. Она смотрела в зеркало, в собственные мокрые глаза, и понимала, что после смерти тоже присоединится к этой ораве безмозглых зомби. А где-то рядом будет неприкаянно бродить Аква...