Солнце багровело, окрашивая небосвод в кровавые оттенки. В центре деревенской площади, связанная веревкой, стояла Вероника. Ее глаза, полные страха и отчаяния, метались по лицам односельчан. Она смотрела с ужасом на своих родителей. Слезы лились непроизвольно, заставляя девочку всхлипывать. В это время пастор возвел руки к небу, выкрикивая молитвы, которые звучали словно проклятие. Костер, разгораясь все сильнее, будто вопли умалишённого народа его только подначивали, угрожающе потрескивал. Пламя, жадно лизавшее сухие ветви, отбрасывало зловещие тени на лица собравшихся. Алиса чувствовала, что это конец. Она разрывалась от боли и бессилия, в попытке прорваться сквозь толпу, но крепкие руки Марфы и родителей Вероники, удерживали ее. "Остановитесь! Она ни в чем не виновата!" кричала Алиса, захлебываясь в плаче, но ее голос тонул в гуле разъяренной толпы, в их ненависти. И вдруг, Вероника посмотрела. Посмотрела на Алису с такой мольбой, будто прощалась с ней навсегда. Веревка врезалась в запястья, Вероника задыхалась от страха и пыли, поднятой обезумевшим топотом. Бедная испуганная девочка волочила ноги по неровной земле. Она не понимала за что? Что она сделала не так? Кому перешла дорогу? Она же совсем ребенок. А самым страшным было то, что родители были заодно с пастырем. Мария хоть и рыдала, но послушно шла за ослепленной религиозным пылом толпой. Солнце уже почти скрылось за густыми кронами вековых деревьев, образуя страшные узоры на лесной траве. Веронику, худенькую девочку с огромными от испуга глазами, вели вглубь леса. Ее маленькие ручки болтались крепко связанными грубой веревкой. Лица тех, кто вызвались ее отвести в лес были перекошены от злобы и страха, они выражали смесь фанатизма и боязни. Но страх был ни от того, что они погубят ребенка, а от леса, полного легенд и загадок. Пастор стоял в стороне, наблюдая за ужасающей картиной и ухмылялся. Казалось, что эта ситуация приносит ему удовлетворение, наконец он избавился от взбалмошной и непокорной девочки. Она теперь никому не скажет как хорошо за пределами этого места. Не посеет сомнения у его прихожан. Теперь они все связаны… Преступлением… Убийством ребенка.

Веронику тащили в лес двое крепких мужчин под руки, ее волочили как тряпичную куклу, тело девочки обмякло после перенесенных страданий. Ее волновала лишь одна мысль: " Как ее родители могли допустить подобное? Они же были любящими и заботливыми… Что с ними произошло…" Лес казалось сжимался вокруг нее, становясь свидетелем страшной несправедливости. Вскоре, на поляне, окруженную мрачными елями, ее оставили одну, обрекая на верную гибель… В эту же минуту Алиса обмякла в руках матери и потеряла сознание.

Следующим утром лекарь кружил возле пастели Алисы со снадобьями, запах которых вызывал тошноту. Алиса приоткрыла глаза и увидела над собой мать и еще нескольких женщин. Все они читали молитвы, дом окуривали по всем углам. Голова кружилась, губы пересохли и единственное, что девочка смогла прошептать : "воды". Тут же Марфа неслась со всех ног к дочери с кружкой, наполненной до краев. Алиса, в попытке привстать с постели, ощутила насколько была слаба. Марфа приподняла дочь и протянув ей воду сказала: "пей доченька, набирайся сил и приходи в себя. я боялась что ты лишишься рассудка, но Бог милостив и ты с нами…"

Последние надежды Алисы, что все вчерашние события были сном, рухнули сию минуту. Она поняла, что все реально. Она больше не могла молчать и с вызовом посмотрев Марфе в глаза, полушепотом произнесла: "Как смеешь ты упоминать Бога после того, что вы все натворили… А как же заповедь "Не убей"?"