Он фыркает.

- Я сделал что-то хорошее… впервые за долгое время. И ты меня обвиняешь в этом?

Понимаю, что не вижу фальши в его глазах. Только боль и усталость. Мне кажется, я снова попадаю под его очарование, но ведь он считает меня едва ли не врагом сейчас. Это неправильно.

- У тебя дочь замечательная… - с этими словами Кирилл отворачивается.

Вижу, что в коридор потихонечку стягиваются пациенты и медсестры. 

Вильцев мне только что на эту “группу поддержки” взглядом указал.

Вроде как призвал говорить тише.

Их всех явно привлекло имя Кирилла.

Во всей этой кутерьме, похоже, не хватает только человека, который снимал бы происходящее на камеру. 

- Ну а что касается тебя, давай по пунктам, - Вильцев отступает на шаг. - Ты не отходишь от ребенка, потому что не доверяешь врачам.

Он загибает пальцы.

- Они не могут тебе объяснить, что может понадобиться прямо ночью назначить анализы. 

Не знаю, чем именно давит Вильцев: голосом, харизмой, непрошибаемой уверенностью в своей правоте? Мне кажется, что рядом с ним я прямо-таки становлюсь ниже. 

- Я ехал на встречу с родственниками Татьяны…

- Ее же Аней зовут, - чуть слышно шепчу я.

Вильцев делает паузу, переводит дыхание. 

- Она не любит свое имя.

Щурюсь. Мне кажется это странным.

- И встали в пробку, - продолжает Вильцев. - Я действительно не знал, что это за девочка. Вышел из машины, чтобы решить как лучше: пешком дойти или в объезд. Потом спасатели меня окликнули. Я только в машине понял, что у девочки твои глаза и что видел ее на фотографии в инстаграм. 

“И твои губы”, - проносится у меня в голове, но я предпочитаю промолчать.

- Я кстати обещал в обеденный перерыв встречу невесте, - Вильцев затягивает шарф на шее. - Она хочет чтобы я одобрил платье.

- Так это же дурная примета.

- Может быть, но я в них не верю. Надеюсь, мы все уладили?

- Давай по пунктам, - отвечаю. - Эта девочка не имеет к тебе отношения, кроме того, что сказали в СМИ и за это тебе огромное спасибо. Но прошу тебя оставь нас вдвоем. Тогда… никаких проблем.

- То есть, втроем? - поднимает бровь так, как я еще по молодости помню - Кирилл делает так когда смеется.

- Втроем. 

На мгновение мне кажется, что Кирилл собирается что-то спросить, но я опережаю его: 

- Оставим эту историю в прошлом? Я обещаю, что ничего и никогда не расскажу журналистам.

Кирилл долго смотрит на меня.

- Историю я уже давно оставил. 

- И я…

- Насчет остального я посмотрю насколько честно ты будешь выполнять обязательства.

Он уходит, оставив меня одну. Наверное я кажусь странной тем, кто эту сцену застал.

Но думаю сейчас совсем не об этом, а о том, как необычно выглядел Кирилл, когда мы говорили про ребенка. Ника его действительно тронула и это что-то всколыхнуло внутри меня.  

У него ведь есть Таня-Аня. Чего он прицепился к ребенку, которого всего раз в жизни видел?

Сказала Вильцеву то, что хотела, но как и ожидалось, на душе теперь скребут кошки. Кирилл поступает только так, как считает нужным.

Захожу обратно в палату к Геннадию, кутаясь в свой шарф. 

Мой жених сидит на кушетке, я боюсь его расспросов потому что не знаю как объяснить то, что только что произошло. Взгляд невольно падает через плечо. У Гены открыт мессенджер и мой будущий муж только что отправил кому-то видео с подписью “Выяснились интересные подробности”.

- Ты нас снимал?! - я вдруг узнаю себя и Кирилла на записи.

Он поднимает бровь.

- Я все объясню…

Я успеваю выхватить мобильный.

Экран сотового говорит красноречивей Геннадия.

“Кирилл Вильцев был сегодня в отделении” - сообщение моего жениха.

“Супер. Мы сделаем из этого бомбу!” - отвечает Виталик с незнакомой мне аватаркой.