— Хочешь уйти с мамой? — спрашивает он у Даши после короткой паузы, на что дочка поспешно кивает несколько раз. — Хорошо, — он поднимается и теперь устремляет все внимание на меня. — Наверное, мне действительно стоит вам помочь. Сложилось так, что охранников сегодня нет. И, возможно, это знак. Но при любом раскладе мне достанется, если на камерах наблюдения будет заметно, что я вас специально отпустил. Тем более в такое время. Через час я должен отвезти Алексея Игоревича за город, — смотрит на наручные часы, морщится. — Даже меньше часа. Я сейчас уйду к воротам, а вы... Возьмите ту лопату и ударьте меня со спины, — кивает в сторону дерева в метрах пяти от нас, рядом с которым на снегу валяется то самое «оружие». — А что дальше... Вы знаете, Анастасия. Это единственное, что я могу сделать для вас и вашего ангелочка. Эту часть двора камеры не снимают, а второй входной двери в этом доме нет. Поэтому слушайтесь меня.

— Вы что, — положив руку на грудь, я глубоко вздыхаю. — Я не смогу так с вами поступить. Нет, это недопустимо.

— Ну тогда ждите здесь, когда появится ваш муж. А он, поверьте, появится с минуты на минуту. А еще, Анастасия, я могу передумать. И в этом доме, кроме меня, никто не согласится на такую авантюру. Я сейчас не только собой жертвую, но и своей семьей. У вас две минуты на раздумья, — отворачиваясь, мужчина хочет уйти, но я в последний момент цепляюсь за его локоть ледяными пальцами.

— Спасибо вам, — шепчу, не в силах сдержать слезы. — Спасибо вам огромное.

Водитель кивает и широкими шагами идет к воротам, я же не медля беру лопату, все еще не веря, что через минуту поступлю как настоящий зверь и ударю человека. Единственного человека, который хочет мне помочь. Но другого выбора у меня действительно нет.

— Подожди здесь, — шепнув дочери, я смотрю на машину мужа. Анатолий уже стоит у двери и, прижав телефон к уху, смотрит перед собой.

Руки дрожат, как и колени. Я подкрадываюсь, чтобы все было реалистично. И бью его в спину.

— Еще раз, — слышу тихое и наношу очередной удар, после чего мужчина хватается за голову и падает на колени.

— Мама! Мамуль! — плачет дочь.

Я швыряю лопату в сторону и, мысленно несколько раз попросив прощения у водителя, бегу к дочери. Взяв ее за руку, мчусь в сторону трассы. Я не вызвала такси. Потому что это было бы крайне подозрительно и сбежать не получилось бы. Да я даже телефон не забрала! Чтобы мой муж, который оказался настоящим тираном, не нашел нас.

Скользко, поэтому приходится замедлить шаги. Да и Дашка плачет без остановки, отчего мое сердце разрывается на куски. Если бы не этот снег, который я любила вплоть до сегодняшнего дня, то мы давно бы дошли до нужного места.

Я даже не знаю, куда мы бежим. К Кате нельзя. Потому что Леша первым делом поедет к ней. Ведь знает, что к Свете я больше ни ногой, никогда в жизни. Что бы со мной ни случилось. А кроме них, у меня никого нет. Вернее, у меня уже никого нет. Раньше хотя бы они были...

— Мамуль, — зовет меня дочь, тяжело дыша. — Я не могу, мам. Прости. Но не могу. Ноги болят, — жалобно шепчет она.

Я останавливаюсь, посмотрев назад, опускаюсь на колени и вытираю слезы с лица Даши.

— Чуть-чуть осталось, родная. Еще чуточку потерпи, я тебя умоляю.

Не жду от нее ответа. Взяв на руки, продолжаю свой путь. Но всего лишь метров сто, не больше. Я вижу трассу, вижу, как проезжают машины одна за другой. Но сил ни на что нет.

Сейчас я чувствую себя отвратительно. Ситуация смахивает на сон. Когда видишь кошмары, пытаешься сбежать или же орать, чтобы тебе помогли, но ты не можешь не то чтобы шаг вперед сделать, голос пропадает.