— Ты что-то разузнал? Пожалуйста, Эльмир, говори все как есть. Не скрывай ничего. Пусть будет больно, зато я не буду мечтать, ждать чего-то хорошего.

— Я никогда не вру, — говорит он, но следом слегка улыбается. — Ну почти никогда. Сейчас точно не стану. Потому что тема серьезная. Короче, Насть, какие у тебя отношения с той нянькой? Вроде бы ты говорила, что она еще и по дому помогала тебе.

При одном упоминании той женщины по телу пробегает мороз. Становится холодно и тошно одновременно. Плохое предчувствие, словно острые иглы, проникает в кожу. Предательница! От нее я чего угодно уже жду.

— Что она? Показания против меня даст, да? Черт! — нервно усмехаюсь я, борясь со слезами. Не хочу плакать и показаться истеричкой. Но меня действительно начинает трясти не на шутку.

— Да, и не только она, Насть. Твоя сестренка в первую очередь. С ней я сам справлюсь. Уже знаю как. Попалась она на мой крючок, от которого вряд ли в ближайшее время сможет избавиться. Но там есть еще кое-кто, чье имя я раздобыть не смог. Ты уверена, что это не твоя подруга? Или тот мужик, который помог вам сбежать?

Нет, я не думаю, что водитель даст показания против нас. Не знаю почему, но насчет него я уверена. Возможно, ошибаюсь. А Катя... Ну зачем ей все это надо?

— Предлагаешь выйти с ней на связь? — догадываюсь я. — И сразу же наехать. Только так Катя признается, если это действительно она. Иначе...

— Именно, Настя. Держи мобильник. Поставь на громкую связь. Все телефонные разговоры автоматически записываются. Чем больше информации она выдаст, тем для нас лучше.

Наверное, я никогда так сильно не переживала, как переживаю сейчас. Мне искренне хочется, чтобы моя подруга была чиста, ни к чему не причастна. Иначе я почувствую себя отвергнутой. Судьба у меня такая... Все, кому я помогала, кого поддерживала в сложные времена, сейчас идут против меня. Кто-то дает показания, кто-то наговаривает ерунду... Чтобы угодить моему мужу. Да только карма есть — я в это верю. Но и совесть, Господи, хорошая штука. Как они потом жить будут? Неужели ничего внутри не шевельнется, когда вспомнят меня?

Дрожащими пальцами набираю номер подруги. Останавливаюсь, вспоминаю и сразу нажимаю на цифры. От волнения голова ничего не соображает. Пробегаю глазами по экрану — вроде бы правильно набрала. Подношу мобильник к уху. Рука дрожит, а сердце бьется как сумасшедшее.

Длинные гудки действуют на оголенные нервы. Я дрожу, зубы стучат. Эльмир сжимает мою руку, как бы успокаивая. Я сейчас настолько чувствительна, что легкое касание теплых пальцев заставляет вздрогнуть.

— Успокойся, — хрипло выдает он. — Соберись. Ты должна быть сильной. Ради Даши.

— Да, алло, — доносится из трубки мягкий голос подруги. Не успеваю я ответить Эльмиру. Втянув носом в легкие побольше воздуха, зажмуриваюсь. — Алло, я вас слушаю.

— Катя, — наконец выдавливаю из себя.

Как бы я ни хотела быть с ней категорична, однако ее имя выходит из меня злобно. Все-таки есть внутри маленькая надежда, что, возможно, подруга действительно ни в чем не виновата. И вот тогда совесть будет убивать меня, и наши отношения никогда не станут прежними. Потому что доверия, получается, между нами нет от слова совсем.

То, что Катя узнала мой голос и не ответила, уже доказательство, наверное. Будь она не причастна, то сразу же начала расспрашивать, куда я пропала. Однако она это делает слишком поздно.

— Настюш... — после длительной паузы. — Настен, ты где, а? Почему на связь столько времени не выходишь? Я тут чуть с ума не сошла...

Врет. Я чувствую это по ее интонации. Она пытается играть роль, но не прокатит. Точно не сейчас, когда до меня наконец дошло, что вокруг меня, оказывается, не было ни единого верного человека.