— Давай позову официантов, пап? Они в столовой ждут...

11. Глава 11

Демид

Сука.

Это был ее день рождения.

Не сказала. Правильно, было бы чем хвастаться.

О том, что Глеб таскает с собой на курорты шлюх, я давно знаю. И мне похуй, шлюхи для этого и нужны. Но о том, что он дочь в ее день рождения бросил, и она пошла в компанию, где ее чуть не изнасиловали пятеро подонков, не просто не похуй.

Меня бомбит так, что в глотку не лезет ни еда, ни коллекционное вино.

Как так можно обойтись с собственной дочерью? Как?

Напрягшись, вспоминаю нескладную угловатую девочку, вечно стесняющуюся своей худобы. Я знал, что у Покровского с женой проблемы, что он забрал дочь и отправил в Англию в закрытый пансион для девочек. Знал и поддерживал.

Глеб мужчина, деловой человек. Постоянно в разъездах, как и я. Как в таких условиях самому воспитывать дочь, когда ею заниматься?

Будь у меня дочь и жена с потекшими мозгами, я бы тоже так сделал. Или... Или нет?

Не знаю. Ни жены, ни дочери у меня нет и, надеюсь, не будет. А дочку Покровского я видел мельком пару раз. Как-то мы вместе приезжали, ненадолго. Глеб с ней обнимался, а я ждал. По телефону разговаривал, особо в них не всматривался.

Зато теперь, блядь, присмотрелся. Так, что и в глаза другу не глянешь.

Представил девчонку, которая целыми днями сидит одна в этом огромном доме. И в свой день рождения была одна. И потом, когда самой пришлось со всем этим дерьмом справляться.

Вот только зачем она про общагу наврала? На что она вообще рассчитывала? Если бы я сегодня застал в университете этого говнюка Бортникова, то уже через пять минут был в курсе, кого эти гондоны собирались изнасиловать.

Меня в очередной раз накрывает. Все пятеро из одной тусовки. Их родители так или иначе знают Глеба. Они все — столичная элита, где Покровский достаточно известная фигура.

Так почему это не остановило малолетних ссыкунов? Они настолько уверены, что родители отмажут? Или...

А вот тут становится совсем хуево. И тяжело сдерживаться, особенно когда друг сидит рядом и радостно о чем-то рассказывает. Не могу заставить себя вслушаться, чтобы понять, о чем. Хочется взять за затылок и впечатать мордой в тарелку. Повозить еще, чтобы проникся.

В этой тусовке все знают, что Глеб Покровский не вступится за свою дочь. Что смолчит, прогнется. В крайнем случае возьмет деньги. И от этого кишки выворачивает. Вымораживает до внутренностей.

И я вместе с ним оказываюсь с головой погруженным в это дерьмо.

Ясно, почему девчонка ко мне пришла. Она не могла не знать, что мы с ее отцом знакомы. И что если не сейчас, то потом это обязательно всплывет.

Весь пиздец в том, что Арина Покровская таким образом решила закрыть рот Демиду Ольшанскому.

Как я сразу не понял, идиот? Это же ясно как белый день, она для этого и прикинулась бедной студенткой.

Сделка. Девчонка теперь станет меня шантажировать. Я не стану говорить отцу про износ, она не скажет, что я ее трахнул. И чем мне крыть?

Как же ты так встрял, дядя блядь Демид? Совсем нюх потерял? Малолетка зеленая вокруг пальца обвела, а ты как пубертатный подросток пошел на поводу у собственного члена!

Теперь хочется не Глеба башкой о стол припечатать, а самому хорошенько приложиться.

Охуенные у тебя карты на руках, Ольшанский. Сегодня ты просто гений расклада.

— Дем, ты почему ничего не ешь? — голос друга выводит из полуанабиоза.

— Наелся, — встаю, задвигаю ногой стул. — Пойдем, Глеб.

— Куда? — тот смотрит непонимающе. Глазищи напротив опасливо моргают.

Правильно ты все поняла, студенточка. В этом ты не соврала, ты и в самом деле студентка. Это я лох. Я же поначалу все правильно вычислил — платье, туфли, сумка. У нее даже трусы были от «Эрес», а это пятьсот баксов.