Мы сидим и болтаем. Сегодня я точно приду домой очень поздно. Дежурств у меня нет, числюсь я обычной санитаркой, она же нянечка, она же уборщица, но по факту я тут точно прохожу ускоренный курс «Медсестринства», благодаря моей упорной наставнице.

Она учит меня делать уколы, ставить капельницы, и многое-многое другое. Пусть все это я давно умею, благодаря матери, но сложные случаи никто не отменял. Да и прогресс на лицо, наверное. Уколы и капельницы проходят ровно…Пары с утра, практика после них до самого позднего вечера…

—Ясно, как я и говорила уже, я тебя не сдам. НО я настоятельно рекомендую побыстрее сознаться. Тебя не отругают уж точно, наоборот поддержат. Мать вообще особо загонялась, что у тебя с медом не склеилось из-за твоей маленькой проблемы. Представляешь, как Манюня обрадуется? А уж отец и без того готов целовать тебе пятки, так что смысла скрываться не вижу.

—Расскажу, — коротко отвечаю и дую губы, сама же в уме прикидываю, что мои страхи беспочвенны. Надуманы на ровном месте, во мне никто не разочаруется, да и первое образование я не бросаю. Как буду совмещать — пока не ясно, но там ведь остался бюджет и в принципе по кошельку бить не будет. Две сессии в год по три недели, так-то немного.

Но все равно мне так страшно отца огорчить, от этой мысли очень грустно становится. Он у меня такой идеальный, а я вот такая…сплошные несовершенства, хоть умница.

—Значит так. Исаев теперь твоя зона ответственности. Надо будет обрабатывать его раны, следить и в целом ты его спасла, теперь это ярмо твое. Тяни до конца! — мне падает на руки список назначений, и я коротко выдыхаю. Первый больной. Надеюсь, я не потеряю сознание при нем.

—Военный, да?

—Да, и ему двадцать пять. От такого рожать и рожать, пойди посмотри в пятой палате.

Я смущенно улыбаюсь и опускаю взгляд. Рожать и рожать?

—А что? Не вечно тебе только отца своего любить, пора и на мальчиков смотреть. А то ты глянь на Белова. Жадюга какая! Родил красотку и запер в замке, еще и угрожает любому, кто только попытается заглянуть в окошко.

Я тихо захожу в палату, сжимая в руках лист назначений. Разумеется, я не лечащий врач, в мои задачи входит…обслуживать больного, помогать с базовыми вещами. Исаев не тяжелый, но у него была обильная кровопотеря, колотая рана бедра, пневматоракс, и травма глаза. Операция прошла успешно и быстро, но сейчас он слаб.

Очень слаб, если судить по тому, что я уже знаю. Немного, но все же за полторы недели в военном госпитале я умудрилась увидеть такое, что многое точно бы хотела развидеть. С непривычки и при такой боязни крови это вполне нормальная реакция. Так я читала на форумах.

А на кровати лежит молодой парень и очень…запоминающийся. Внешность у него не смазливая, скорее мужественно-цепляющая. И даже огромный синяк не портит всю картину, а наоборот придает ему брутальности. Мой подопечный крупный, так что кровать для него слегка маловата. Я скольжу внимательным взглядом по дрожащим векам, спускаюсь вниз по угловатым скулам к маленькой ссадине на губе. Коротко стрижен и видно, что любит улыбаться. Маленькие морщинки у глаз и у губ даже в расслабленном состоянии лица не разглаживаются.

От парня веет теплом, он как большое солнышко. Да уж, занесло меня. Хватит вообще-то засматриваться на больного, тем более, когда он спит, а то это все смахивает на своего рода сталкинг. Смахнув ненужные мысли воображаемой метлой, я подхожу к Исаеву и проверяю капельницу, которая вот-вот закончится. Вовремя пришла, а то медсестры по вечерам бывают в пене, а мне несложно отключить. Им меньше работы.