- Вы меня спасли, кузина.

- Валерия, - рассмеялась девушка. Мелодично и искренне.

Решила, он уже и имя запамятовал?

Все-таки Квирина – не Мидантия. Здесь всё проще. Замужние дамы доступны откровеннее, юные девы не опускают глаз.

- Увидев, что вас вот-вот сожрет… эта, я не могла не прийти к вам на помощь.

- Так дядя меня не ждет?

- Уже ждет, – серебристый смех девушки напомнил колокольчик. – Я послала слугу доложить, что вы жаждете его видеть. И у вас для него – целая куча новостей из Мидантии. Так что сочиняйте новости. И свежие сплетни.

Ему их и сочинять не надо – на три романа хватит. Но, увы - не из тех, что рассказывают давно не виденному дяде. Особенно, если намерен у него поселиться. Надолго. Да еще и заручиться родственной поддержкой и покровительством.

Неплохо бы и для кузины придумать какую-нибудь романтическую историю. Юные девы обожают слушать про трагическую любовь не меньше, чем зрелые дамы – о том, как молодо выглядят.

А еще – нужно быть осторожнее. Все альковные приключения – вне дядиного дома. Кузина - слишком невинна, тетя слишком… наоборот. И за обеих дядя если не убьет, так из дома выставит. Заодно ославив на всю Сантэю.

И правильно сделает.

2. Глава вторая

Глава вторая.

Квирина, Сантэя. – Аравинт.

1

Белый лебедь величественно плывет по синей двери. А ее ручка - перо его крыла.

- Дорогой племянник!

Встающий из-за стола дядя – это, конечно, не тетя. Спинку тереть не полезет, и выреза у него нет. Но такое обращение успело уже оскомину набить. Сладкое – вкусно, но приторное…

И почему Алексис не поселился в гостинице? Может, еще не поздно?

Мидантиец бросил тоскливый взгляд в окно. Там солнышко светит! Настоящее - не то, что на местных монашеских сутанах.

Юноша обреченно опустился в позолоченную парчу мягкого кресла. Дома отец предпочитает кожаную мебель и абсолютно прав. Но в предложенном кресле под обивку не лезут.

- Сейчас принесут обед, - дядя потянулся к пузатому графину с золотистым вином. И поспешно налил себе и племяннику.

Себе – первому. И больше. Намного.

Вообще-то его лицо юному Стантису не нравится. Дядя явно пьет много. И давно. Немудрено, что в доме – готовый бордель. Ну ты и вляпался, Алексис!

- Благодарю, дядя.

- Как здоровье батюшки?

Почтительный сын и сам хотел бы знать. Батюшку он не видел три месяца. А письма на проезжую дорогу не доходят.

- Спасибо, он здоров. Шлет вам письмо.

Вот и всё. Предваряя вопрос: «Надолго ли ты к нам?»

Разумеется, письмо дядя взял. И отложил, дожидаясь, пока слуги (это юные дамы щеголяют в туниках, а прислуга – в ливреях) внесут в кабинет вкусно благоухающие блюда. И еще три графина - с разными винами.

Соблазнительно, конечно, составить дяде компанию. Всё равно выпьешь меньше такого собутыльника.

Соблазнительно – в память об отцовском доме, где уже третий бокал приходилось разбавлять. Под бдительным родительским взглядом. А теперь – можно всё.

Но напиваться тоже лучше за пределами столь гостеприимного дома. Чтобы не проснуться в шелковой постели тети.

Прежде чем перейти к родственному посланию, дядя успел наговорить племяннику комплиментов из репертуара: «Как ты вырос!» Отметить поразительное сходство Алексиса с отцом. И под это дело осушить четыре бокала и ополовинить пятый. Причем вино оказалось вовсе не разведенным.

И все-таки сердце ухнуло куда-то вниз – когда обрамленные нездоровыми мешками опухшие дядины глаза уткнулись в голубоватый навощенный лист. Подделка на не слишком искушенный взгляд Алексиса – идеальная. Дело рук истинного мастера. А квиринский родственник уже захмелел как целая сапожная мастерская. Но всё же…