И на бой идут вместе. Да еще и в паре. Много ли для счастья надо? В восемнадцать лет.

– Слушаю вас, центурион.

– Полковник, вы туда сегодня двоих новичков берёте?

– Жеребьевка… – Анри насторожился.

Не поставят же драться с посторонними. Это оговорено в условиях. Только со своими.

– Вы бы там сегодня поосторожнее, полковник. Квириты бурлят - крови потребовать могут…

– Не получат. – С этим центурионом можно говорить свободно. Хотя бы о боях. Не убивать друг друга – тоже оговорено. – А что с квиритами? Перепились с полудня?

Обычай валять дурака после двенадцати дня так и остался для Тенмара признаком глупости. Квиринского плебса. И не только его.

– Да нет, – центурион нахмурился. – Там виргинку поймали с полюбовником. И как раз перед вашим боем казнят.

Только этого не хватало! Вальдена можно оставить. Николс тоже ничего нового не увидит. Но Сержу там не место. Хоть связанный и с кляпом, но останется в казарме. В другой раз с другом пофехтует.

– Полковник! – стражник из десятка центуриона почтительно замер в трех шагах. Почтительно? – Полковник Анри Тенмар, вас хочет видеть генерал Поппей Август.

2

Есть в мире вещи неизменные. Например, отвращение при лицезрении генерала Поппея Августа - Кровавого Пса.

Анри едва сдержал усмешку. Представил лицо генерала - если пленный офицер обратится к нему данным врагами прозвищем. Дескать, язык плохо выучил. Думал, это - почетный титул…

Увы, такая шутка уместна для лейтенанта. Не для подполковника, рискующего не только своей шкурой, но еще и тремя сотнями чужих. Которые ему далеко не «чужие».

– Подполковник Тенмар! – Лицо резко обернувшегося к Анри красы и гордости квиринской армии вряд ли могло быть злее. Даже прочти он мысли пленника. – Вы уже слышали о случившемся в Сантэе?

Центуриона мог подослать и сам генерал, но это - маловероятно.

– Вы о краже воды из Сантэйского водопровода?

Новость прошедшей недели. Впрочем, в казармах ее обсуждают до сих пор. Эвитанцы так и не смогли толком понять. Вода – практически общая и ничья. Так почему ее воровство приравнивается к убийству?

Генерал досадливо поморщился. Явно не понимает - издевается собеседник или нет.

Видимо, выбрал второе. Потому что зло дернул плечом:

– Стал бы я лично вмешиваться - из-за суда над придурком, которому воды мало!

А по закону – нужно. Но когда же тут менять законы - если они вместо этого «Величеств» меняют раз в месяц?

А гвардии - не до законотворчества. Немудрено, что Всеслав разбил их в пух и прах.

Впрочем, тут злорадство - неуместно. Тенмара и его товарищей он тоже разбил. Два года назад…

– Речь об оскорблении богов… – начал генерал. Но оборвал сам себя:

– Служившая Вирге дура не могла подождать двадцать лет!

Сами виноваты. Нечего отбирать по знатным семьям маленьких девочек. И заставлять их по двадцать лет служить закосневшей в девичестве Вирге. После крещения для приличия объявленной святой Виргинией.

Любой взбесится - заставь его провести лучшие годы в монастыре.

Хотя молчал бы ты, эвитанец. В Квирине хоть через двадцать лет отпускают. А в твоей родной стране если уж запрут молиться - то навсегда.

– Короче… Виргинку и ее любовника казнят перед вашим выступлением. Чернь захочет еще крови. И она должна пролиться.

Кто, чернь?

– Эвитанцы не убивают друг друга. – Тенмар надеялся, что льда в голосе достаточно. – Это было оговорено.

– Я этого и не требую! – раздраженно рявкнул Кровавый Пес. – Убейте, кого хотите. Но кровь на арене должна пролиться!

– Кого хотим? – бровь Анри поползла вверх.

Как когда-то отца раздражала эта привычка! «Ты надо мной издеваешься?!» – рычал старый герцог Тенмар…