Когда послышался металлический лязг, я приняла этот новый звук за продолжение какого-то сна. Лишь когда грубая ладонь рывком сдернула меня с лежака и глаза резанул яркий свет, я выдохнула от неожиданности и закашлялась. Если бы не постоянный кашель, я подумала бы что оглохла. Всегда вокруг была тишина… и теперь, выводя меня на подкашивающихся ногах в коридор, они молчали. Где-то через пять или шесть шагов меня закружило.

Из забытья вывел жар. Я горела, голова взрывалась болью. Подавшись вперед, закричала. Из горла вылетел лишь хрип и снова кашель. Пока кашляла, осмотрелась. Свет резал глаза, усиливая головную боль. Я сидела в наполненной нереально грязной водой ванне. На плечах были чьи-то твердые руки. Подняв голову, снова закашляла. Незнакомая темнолицая сморщенная старуха отдирала кожу мочалкой. Откинув голову на край, я зажмурилась. Как же больно… уберите… пожалуйста… свет. Перед глазами снова поплыло. Лучше умереть. Или хотя бы уснуть.

Но ни того, ни другого мне не позволили, вытащив из ванны. В голове стало легче. Я пыталась сжаться в комок, чтобы не так болели внутренности. Это помогало.

– Да штой прямо! – рявкнула бабка шепеляво.

Вытянув руку, я попыталась оттолкнуть ее. Глазам было больно смотреть. Она дернула за руку, поднимая, но я вывернулась и изо всех сил толкнула ее от себя. Отойдя на шаг от незнакомки, я выставила физическую стенку. Сглотнула, понимая, что защиты от магии здесь нет. Закашлялась, оглядываясь. Ноги не слушались. Все тело крутило. Старуха подбоченилась, наблюдая за мной. Через четверть минуты я осела на скользкий пол, не в силах унять кашель.

– Обрафно ф низ хощешь? – кивнула она вопросительно.

Замотав головой, я подняла взгляд. Нет!

– Одефайся, – кивнула она на ворох зеленой ткани на мраморной лавке.

Я закрыла глаза, собираясь с силами, чтобы подняться. Встала. Пол и лавка шатались, как во хмелю. А потом поехали куда-то в сторону, перед глазами мелькнула темная фигура старухи в движении и все померкло.

Когда что-то невыносимо горячее переместилось по животу, я поняла что это чья-то ладонь. Открыла глаза, морщась. Надо мной стоял тот псионик, что сидел рядом в цинне тогда… месяц или жизнь назад. Обратив внимание на то, что я очнулась, он перевел взгляд на лицо. Я посмотрела вниз, на его руку. Она казалась черной по сравнению с белизной кожи живота. В груди заскреб кашель, начал подниматься, нарастая. Когда я закашлялась, он удовлетворенно кивнул. С изумлением я замечала, что боль в легких уже не так невыносима. Закрыла глаза, понимая, что в данную минуту этот человек мне не враг.

«Киф твой?»

Я вздрогнула, открывая глаза. Мужчина снова смотрел мне в лицо, переместив руку еще чуть ниже. Я утвердительно моргнула: моя.

«Твоя жизнь в обмен на мою. Согласна?»

Я вскинула брови, не понимая.

«Ты глупая корова, шлюха босяка. У тебя в руках киф и ты вспомнила о нем лишь через месяц. Я убью тебя, как только он появится во дворце. Если ты не пообещаешь мне жизнь. Сейчас» – сказал он мне прямо в мысли, в глаза, придавив своим взглядом. Я выдохнула, прикрывая веки. От ладоней же по-прежнему шло доброе, благое тепло. Чего ты так сильно боишься?

– Хорошо, – прошептала я, не в полной мере понимая, чем именно вызван его страх. Чем Нис так опасна? Что они могут знать о ней, чего не успела узнать я?

Когда он закончил, отняв руки от ступней и замерев на минуту, я поднялась на локтях. Указав в сторону, мужчина вышел из комнаты.

На плоском креслице с низкими подлокотниками и спинкой, лежало зеленое прямое платье. Надев его, я перевела взгляд на черный каменный столик, отполированный до зеркального блеска. В серебряном бокале застыло питье. В такой же тарелке – лепешка, начиненная мясом. Рот мгновенно наполнился слюной. Присев, я помедлила и с усилием отвела взгляд. Нет…