Я не нашла что ответить. В горле все еще стоял ком, грудь душило что-то совершенно незнакомое. Возможно, это была чужая боль. Мама нахмурилась.

– Что случилось, Дайан?

Я скинула сандалии и посмотрела на ее белокурые локоны, вспоминая рассказ заново. И, ревя, кинулась к ней.

– Девочка моя, что случилось? – обнимала она меня, гладя по голове.

Я не могла произнести и слова, взрываясь рыданиями. Как сильно… Как больно…

Усадив меня на ступеньки, мама гладила по голове. Что-то говорила, пытаясь успокоить. Но через какое-то время начало отпускать. Подняв зареванное лицо, вытирая сопли и слезы, я попыталась улыбнуться.

– Он самый прекрасный и самый несчастный человек на Земле…

Неожиданно, с той же силой, заревела сама мама. Удивленно всхлипнув пару раз, я снова заплакала…

Я не ожидала, что иллюзия Петира появиться из подставки раньше, чем через неделю. Скорее, я рассчитывала увидеть Мию, отвечая на сигнал вызова. Когда Петир увидел меня зареванной, лицо его изменилось.

– Что случилось? – спросил он, подавшись вперед.

Я помотала головой, пытаясь улыбнуться.

– Я сейчас приду.

И исчез.

Как придешь? Ты же на Сиане?!

Но он был не на Сиане. Через двадцать минут, когда я даже не успела вернуть себе нормальный цвет лица, Петир отрыл дверь в комнату. Замер, разглядывая меня. В два шага пересек комнату и обнял.

– Рассказывай, из-за чего ревели женщины этого дома.

– Я просто под впечатлением от встречи с Андресом, – попыталась улыбнуться я. Произнеся это, отошла на шаг, закусив губу. Петир в красноречивом молчании ожидал продолжения. Что ж у меня язык-то такой бестолковый…

– В смысле… – я сглотнула. – Он рассказывал о Воронке и Целесс. Мне стало так жалко его.

– И маме стало жалко?

Я кивнула.

Беззвучно выругавшись, Петир махнул рукой. Дотронулся пальцами до подбородка, разглядывая меня. Улыбнулся. Я пожала плечами. Ну, вот, так! Расчувствовались…

– Что ты тут делаешь? Ты же собирался на несколько дней.

– Собирался.

Я повисла у него на шее, обнимая. Спасибо, что ты вернулся.

– Тут кормят?

Я отчаянно закивала и потянула его из комнаты. С кухни уже доносился аромат: мама что-то творила для голодных детей.

Мы вернулись в комнату после обеда: я хотела переодеться. Кто-то опять хотел меня видеть. Это уж точно должна быть Мия: слишком давно я ее не видела.

– Дайан, здравствуй! – начала помощница Ксю Киз. – О-о… Петир?

– Привет, Анри, – поздоровался он, отходя к двери, чтобы исчезнуть из ее поля зрения. Девушка, кажется, забыла цель своего вызова. Медленно сфокусировала на мне взгляд.

– Завтра император собирается на север. Приглашает присоединиться к нему. Если ты конечно хочешь.

– Где и во сколько? – просипела я, мгновенно теряя голос.

Анри смотрела на меня странно. Забыли сказать, где и во сколько, что ли? Или ты Петира увидела и забыла все на свете? Я обернулась к нему, справляясь с раздражением. Лучше бы я не поворачивалась…

– Анри, уточни, пожалуйста, – попросила я, уже не оборачиваясь к ней и отключая иллюзор. – Что?

Петир отрицательно покачал головой. Снова он казался каким-то взлохмаченным, трогательным.

– Давай подождем, пока она уточнит. Потом пойдем. Хорошо?

Он снова отрицательно покачал головой. Я почувствовала, как непроизвольно дернулись брови. Сделала к нему пару шагов.

– Я очень хочу познакомиться с Кларисс. Кроме того, что для меня было бы честью задать ей несколько вопросов, я сама очень хочу ее увидеть.

– Зачем ты оправдываешься?

– Ты ревнуешь… Причем абсолютно необоснованно. Ты же прекрасно знаешь, и сам сказал мне об этом: у Андреса не может быть женщины…

– Это не мешает тебе и твоим чувствам…