— Все равно он сказочный, — представляю, какое восторженно-глупое у меня выражения лица. Но Ванька принимает меня любой.

— Это полностью мой проект, — с гордостью. — Я бы хотел и для тебя что-нибудь сделать, — а вот сейчас мне не понравилось. Ваня словно хотел попрощаться и оставить что-то о себе на память. Думает, я смогу его когда-нибудь забыть? К горлу подкатил ком, но я смогла взять себя в руки, закусывая навернувшиеся слезы эклером.

— Как только я разбогатею и куплю себе такой участок, тебе не отвертеться. Смотри, ты пообещал, — сказала как можно беззаботнее, еще и пальцем погрозила. Ванька улыбнулся, а я глубоко вдохнула. Мой телефон запиликал. Я почему-то не сомневалась, что это родитель проверят, как я тут тружусь – и тружусь ли вообще, а не сплю.

«Жду в кабинете. У тебя минута».

Номер был неизвестен, но я не сомневалась, что это Глеб. И он, судя по всему, в ярости. Не нужно, чтобы Тихомиров сам сюда пришел.

— Вань, где тут можно носик попудрить?

— Попудрить носик можно здесь, а туалет находится… — я не особо старалась запомнить расположение уборной, хотя на будущее пригодится. Время шло, у меня осталось примерно тридцать секунд, чтобы явиться к Глебу…

13. Глава 12

Глеб

Головой ведь понимаю, что нахрен ее нужно выкинуть из компании и из головы. Какого хрена меня так накрывает? Я до сих пор успокоиться не могу из-за выходки в клубе. Подорвало меня в тот день так, что я забыл, где нахожусь.

Виола подо мной скулила две ночи, на третью не выдержала – сбежала, пока я был в душе после очередного захода. А у меня ощущение, будто я год не трахался. Стоит только кинуть взгляд на соплячку, меня ведет. Как я Виолу ее именем не назвал, сам удивляюсь. Лада как приклеенная перед глазами стоит. Ванька или врет мне, или импотент! Я ее мысленно во всех позах отымел, пока мы в лифте поднимались. Ходячая провокация! Я эти ноги в Сочи на своих плечах постоянно представлял, потому что она разгуливала… как все отдыхающие – почти без одежды! Купальник в несколько полос, в лучшем случае микроскопические шорты и топ. Теперь она в офис заявилась в таком виде, что у всех мужиков будет стоять! А у меня желание им глаза повыбивать.

Качели внутри меня конкретно мешают работать и жить. Я нестабилен, мозг кипит. Куда делся холодный расчет и полный контроль эмоций? Нужно принимать решение в отношении Милады. Она дочь Ромашова, но я хочу ее до темных пятен перед глазами. И как выяснилось, этот голод другие утолить не могут. Выход из ситуации простой – сделать ее своей любовницей, пока не надоест, или прямо сейчас от нее избавиться.

Я прождал ее почти час, Лада в очередной раз проигнорировала мое требование. Стоит ли говорить, что позволить и простить подобное я могу только брату? Соплюха прикрывается Иваном, и это меня вымораживает. Если между ними ничего нет, почему она себя так ведет? Нутро топит ядом, стоит представить их вместе. Пишу сообщение и засекаю время.

У меня есть не только номер ее телефона, но и досье на тех, с кем Лада общается. Кирилл меня не понимает, смотрит так, будто я тяжелобольной. Я и сам себя не понимаю, но откуда-то взялось это гребаное желание – контролировать ее жизнь и ее окружение. Я чуть не попросил друга установить в квартире брата камеры, но есть большая вероятность, что Ванька заметит, тогда будет полный… разрыв с братом. Пришлось свои загоны приковать цепью.

— Глеб Владимирович, к вам… — раздается из селектора.

— Милада Степановна, — подсказывает соплюха. Степановна… мля! Мне к ней так и обращаться?

— Пусть зайдет, — сказал раньше, чем за Ладой ее отчество повторила мой секретарь.