И вот я уже стою напротив престола Тарохо. Мне неподвластны эмоции, мне чужда любовь. У меня даже нет имени…

– Ты Рия Калькурти отныне. Поняла меня? – сказал Тарохо, словно прочёл мои мысли.

Точно так же меня назвал тот мужчина в пещере, когда я только прибыла на Землю.

– Так точно, – без промедления сказала я.

Царь сощурил глаза. Он предстал предо мной в образе человека. Он хотел подчеркнуть, что до сих пор на моей стороне, но разве могло такое быть, если из меня сделали изгоя общины, ведь у каждого соратника голубая кровь. А у меня не осталось даже своей фиолетовой.

Что-то неожиданно вспыхнуло в памяти, но тут же улетучилось. Я поморщилась, а Тарохо ощетинился. Он теребил украшения Хранителей, которые украл…

Голову заломило, и я сощурилась. Что-то билось из глубин сознания. Затошнило.

– Тебе двадцать два года, – ухмыльнулся Тарохо и стал гипнотически смотреть в глаза, когда ему всё же удалось поймать мой взгляд. – Всё твоё прошлое подлежит перекодировке. Ты будешь повиноваться мне и выполнять все мои приказы.

– Так точно, – выдавила я из себя. – Я повинуюсь и готова выслушать первый приказ.

Дышать стало тяжело, к горлу подкатывал ком. Мне казалось, что сейчас я задохнусь, потеряю сознание. Тарохо снова стал змием и сделал шаг ко мне.

– Чем больше сопротивляешься, тем сильнее твоя боль, – прошипел он. – Я поставил на твоё подсознание печать. Так я смогу наблюдать за тобой издалека, а ты сможешь время от времени мысленно связываться со мной. Люди поставят тебе ещё одну, когда примут тебя за своего бойца. У обычного человека разум не способен воспринять вторую печать, однако я долго работал над тобой, и ты сможешь. Будет трудно первое время. Но потом ум прояснится. Главное же, что ты должна усвоить: как бы важен ни был приказ людей и всех, кто с ними, ты будешь подчиняться лишь мне. Я скажу убить себя – ты это сделаешь.

С каждым его словом меня словно придавливало к полу. «Ты это сделаешь», – и я уже на коленях, смотрю на царя снизу. Раб его начинаний, его слов, его идей и мыслей. И чуждо мне всё то, что противоречит воле его.

– Так точно, – пробормотала я, понимая, что должна была сказать громко, однако не смогла.

Тарохо хмыкнул и погладил меня по волосам, растрёпанным и влажным.

– Ты будешь вдали от меня, но я всегда за тобой буду следить, – тихо пробормотал он. – Ты лишилась прошлого, но ты обрела имя. Докажи, что достойна носить его. И яви своё будущее, которое посвятишь моему величию.

Нужно держаться из последних сил. Нельзя терять сознание перед господином. Я должна оправдать его надежды. Иначе не стоит даже жить. Но что-то неожиданно смутно прояснилось в голове. Суматоха стала успокаиваться, а внутренняя тревога угасать.

Вдруг возник вопрос: где же Люцио? Я пришла в себя и перестала задыхаться. Тарохо сказал, что я справилась с заданием. Значит ли отсутствие Люцио подле господина, что он остался на Земле или погиб смертью храбрых?

Я расправила плечи и выпрямила спину. Боль и головокружение ушли, а царь показался изрядно удивившимся. Он также выпятил грудь и убрал руки за спину, как любил это делать. На лице его появилось облегчение.

– Ты можешь спросить всё, что пожелаешь, чтобы потом не терзать себя любопытством. – Его манера речи изменилась, словно и не произошло ничего странного. Будто и не было тех речей и моего унижения. Хотя я таковым происходящее не считаю. Это великая честь – быть посвящённой в грандиозные планы властелина.

– Я не могу вспомнить ничего, что произошло на Земле. Также мне неизвестна судьба Люцио.

– А-а-а, – меняя тональность, словно отслеживая ей черты горы, сказал Тарохо и сел на трон. – Люцио оказался предателем. Ты убила его и нашла чашу самостоятельно. Она находилась на том кладбище в стволе магического дерева.