Непривычно было видеть вместо змеиной кожи человеческую. От подобной перемены замещался и сложенный образ существа. Передо мной уже стоял не Люцио, а его тёмная сторона. Придётся познать и её, остаётся только быть к этому готовой.

– Хах, – выдохнул он. – Хорошо рассудила. Жаль, только время зря потратила. Пошли, я покажу тебе, как работает эта штука.

Стоило ему нажать на кнопку устройства, чья линза направлялась на пустое место, как на экране с задней стороны стали выступать частицы. Они состояли из цветных пикселей, помещённых в пределах излучаемого экраном прозрачного купола. Объёмная фотография точно передала то, что я видела.

– А теперь смотри, – голос Люцио стал ровным, прежние эмоции сошли на нет.

Он подошёл к щиту, на месте которого скоро будет стоять памятник, и поднёс к нему считывающее устройство, замеряя вибрацию.

– Высокие частоты с этой стороны, а низкие с этой.

На экране постоянно пульсировали столбцы, указывая на присутствие той или иной энергии в объекте.

– Вначале считываешь вибрации, потом фотографируешь. Сейчас мы изучили только формирующийся энергетический сгусток с высокими частотами, а нам нужен разрушающийся с самыми низкими. Искать его будем в основном в храмах и пещерах, где с этой чашей могли проводиться обряды. Подобное стирается очень долго. Найдём след и приступим к поискам.

– Таких низкочастотных сгустков будет много, – возразила я. – Не одна только эта чаша древняя и ритуальная. Могут быть и другие, верно?

Люцио кивнул и спрятал все предметы в сумку.

– Поэтому нам и дали на поиски два года. Надеюсь, успеем. – Он сел на мопед и завёл двигатель.

Я терпеливо поместилась сзади, и мы отправились к побережью. Сели в лодку и к глубокой ночи добрались до острова Борнео. Спрятав от ненужных глаз средство водного передвижения, пешком отправились в хижину, сокрытую в джунглях. Она была маленькой, но приспособленной для изучений. Нам пришлось сменить много таких убежищ, поскольку на определённом острове мы надолго не задерживались. Всё время меняли обстановку.

На протяжении этих почти двух лет я успела выучить индонезийский и обследовать практически все острова Индонезии. Приходилось порой тратить очень много времени на лодочные переезды и ночёвки вдали от хижин. Такая отшельническая жизнь успела надоесть, к тому же Люцио не переставал вести себя странным образом. Его отношение становилось всё хуже, будто он всегда меня терпеть не мог, а сейчас в подобных тесных обстоятельствах настолько проникся злобой, что уже был не в состоянии её контролировать.

Мне ничего не оставалось, как проявлять силу воли и сводить любые конфликты на нет. Меньше всего хотелось тратить силы на выяснения отношений с ящером, который даже не заслуживает находиться в одной комнате без личного дозволения с дочерью царя. Однако я всегда была и буду ею лишь наполовину, ведь даже красящий пигмент уже иссяк и не мог скрывать фиолетовый оттенок. Что в очередной раз напоминало, почему Тарохо относится ко мне как к доверенному лицу, но не дочери.

В мой последний день рождения на Земле Люцио неожиданно вспылил и сказал странную вещь, что я должна отмечать эту значимую дату не в январе, как следовало, а на полгода позже, хотя в это время на Гистофисе праздновал июль. При попытке узнать больше о его предложениях он фыркнул и сказал, что я живу на другой планете, поэтому должна следовать её временным рамкам, а не приносить с собой чужие правила. Потом всё же пояснил, что существуют планетарные календари, которые в случае двойников повторяют друг друга, но с разницей в половину оборота по орбите, и вселенские, когда все планеты без исключения подчиняются одной вселенской хронологии времени, о которой осведомлены астрономы.