Время перестало иметь значение в этом холодном каменном мешке. Мире казалось, что она уже вечность сидит тут одна. Ни одного звука не было слышно снаружи, зато внутри где-то настойчиво капала вода, доводя девушку до истерики. Она кричала, плакала, пыталась угрожать, но слова улетали в пустоту подвальных сводов. Вскоре она окончательно выдохлась и сжалась в углу, все сильнее мечтая о пушистой теплой шали Бабушки Тары.

Единственным достоверным источником информации для нее было маленькое прямоугольное окно под самым потолком. Судя по слабому желтому отсвету, проходящему через грязное заляпанное стекло, на дома чернокнижников опустилась ночь. Девушка вспомнила ненадежные мигающие фонари и содрогнулась. Не хотелось бы ей сейчас оказаться в одиночестве на улицах этого города-призрака. Хотя ее участь тоже была не завидна.

– Ха, можно сказать они меня спасли, – горько усмехнулась Мира и тут же услышала гулкие шаги на лестнице.

В подвал спускался ее похититель, но на этот раз один.

– Доброй ночи, хранительница! Надеюсь, ты уже обжилась здесь? – ехидно улыбнулся он.

Девушка лишь кинула на него презрительный взгляд.

– Ну, ничего, ты скоро привыкнешь. Видишь ли, переговоры с твоими святыми старичками могут затянуться, ты же знаешь, какие они несговорчивые. А пока я принес тебе немного еды, – сквозь прутья решетки он подтолкнул ей жестяную тарелку с весьма подозрительным супом. – Ешь, нечего строить из себя мученицу!

Мира не двинулась с места. Ей даже представить было страшно, что она притронется к этому грязному вареву. Чернокнижник внимательно наблюдал за ее реакцией. Он пытался понять, как такая молодая хранительница попала к ним. Он прекрасно знал, что поселение тщательно охраняет свое будущее поколение, и в простую случайность не верил. Любопытство одолело колдуна, и он решил уточнить.

– Что ты хотела здесь найти?

Девушка не ответила. Она сосредоточилась на дыхании и пыталась успокоить бешено бьющееся от страха сердце.

– Я с тобой разговариваю! Зачем ты явилась сюда? – уже резче спросил похититель.

Реакции не последовало. Чернокнижник не отличался терпением, тем более, когда его игнорирует его же собственная пленница. Он прищурил глаза, оскалился и сжал руки в кулаки, но тут же расплылся в жутком подобии улыбки. Для упрямицы у него нашелся прекрасный сюрприз. Он закатал рукава черного свитера, обнажив исколотые и обожженные руки. У Миры перехватила дыхание. О черной магии она знала лишь из книг и рассказов старших хранителей, но никогда не видела ее в действии. Она даже предположить не могла, насколько сильными эти заклятия могут быть. Тем временем, колдун немного отошел от камеры, потер ладони друг о друга, выставил их вперед и тихо произнес заклинание на неизвестном девушке языке. Яркая вспышка осветила подвал, впиталась в прутья камеры и тут же погасла. Удовлетворенный чернокнижник вернулся к Мире, но на этот раз встал поодаль от решетки.

– Я слышал, как ты билась об эти прутья, советую впредь этого не делать. Уж слишком шумно получается, у моей подруги голова начинает болеть.

Хранительница медленно поднялась с пола и подошла к решетке. Она непонимающе взглянула на мужчину.

– Развлекайся! Кстати, то же самое я могу сделать и со стенами твоей камеры, если ты не будешь со мной вежлива.

С жутким смехом, пробирающим до костей, колдун удалился, оставив девушку в полном недоумении осматривать свою решетку.

– Что ты еще придумал? – вспышка света ни о чем ей не сказала.

Чистая магия работала совсем по-другому. Мира прошлась вдоль входа в свою камеру, но никаких изменений в нем не увидела, тогда она решила дотронуться до замка. Ладони вспотели, пока она медленно тянула палец к старому ржавому железу, который надежно запер ее тут. Тоненький голосок подсказывал ей, что не стоит этого делать, но желание выяснить, что же такого сотворил чернокнижник, было сильнее. Девушка прикоснулась к замку не более чем на секунду, но этого оказалось достаточно, чтобы ощутимый электрический разряд ударил по ней. Она вскрикнула и упала на пол. Обожженный палец хранительница тут же сунула в рот, надеясь унять пульсирующую боль, и отползла к стене.