– Господи, я сегодня такая пьяная, Ванечка. А ты куда исчез, – шептала она, смеясь и целуя его, повиснув на его шее.

– Я тебя искал, – слукавил Иван.

– Искал? – удивилась Аська.

– Я тебе зачем-то нужен, – скрывая раздражение, сказал Иван.

– Вспомнила Ванечка. Мой до-ро-гой, мой лю-би-мый, мой ро-дной, – она играла словами, произнося их нараспев. А он с нетерпением ждал, когда все это закончится. Ей было весело. А ему хотелось засунуть голову в петлю. Но он старался придать выражению своего лица напускную веселость.

– Ну и за-чем же ты ме-ня ис-ка-ла, – решил он ей подыграть.

– Мне надо, что бы ты достал из погреба спиртное, – чмокнув его в губы, затараторила жена, – на столе уже пусто!

– Всё уже вылакали, – удивился Селиверстов.

–У -у, как ты грубо, Ванюша. Сегодня можно себе это позволить. Ведь сегодня десять лет, как мы женаты. Многие даже и года прожить не могут вместе! А мы целых десять лет! И заметь, мы практически не ссорились никогда!

– Да разве с тобой можно поссориться, – смеясь, сказал Иван, – ты ведь у меня идеальная жена!

Аська ещё раз хихикнула, и чмокнув мужа, побежала к гостям.

– Ванюш, я жду, быстрей, – крикнула она, убегая.

– Какого черта мне нужно? У меня самая замечательная жена, а я зачем-то ковыряюсь в своей душе, – глядя убегающей жене в след, подумал Иван.

Когда он спустился в погреб, он понял, что это то место, которое он искал весь вечер. Ему вовсе не хотелось подниматься к гостям наверх. Он подумал: «Они и так изрядно выпили, пусть ложатся спать». Пристроился под лестницей на старинном, купленном по случаю сундуке, где хранились всякие семейные реликвии. И тогда он дал волю своим воспоминаниям. Если раньше он старался избегать своих воспоминаний, потому, что они его терзали. То теперь, впервые за много лет он с упоением окунулся в прошлое. Но только до момента своего позорного бегства, испытывая при этом неистовое наслаждение. Он потерял счет времени, витая в своих грёзах. И осознал реальность лишь после того, как скрипнула дверь, и узкая полоска света из коридора осветила лестницу, ведущую в погреб. Селивёрстов затаил дыхание. Ему не хотелось, что бы его кто ни будь нашёл. Он понял, что это не жена. Потому, что она тут же бы его позвала. Кто – то постоял наверху, а потом закрыл дверь. Но через некоторое время дверь опять открылась. Селиверстову показалось странным, что он слышит только звуки музыки. До его слуха больше не доносились голоса друзей.

– Наверное, все уже спят, – подумал он.

Тот, наверху, который во второй раз приоткрыл дверь, стал осторожно спускаться в погреб, освещая его фонариком. Селиверстов понял, что это был мужчина по туфлям, которые остановились на уровне его глаз. На мужчине были большие, не меньше сорок третьего размера туфли белого цвета. Селивёрстов не мог вспомнить, у кого из гостей были такие туфли. Вошедший тщательно осветил погреб, но под лестницу не заглянув, поднялся наверх, оставив дверь открытой. Вскоре он услышал, как от его дачи отъехала машина. Магнитофон замолчал. Стало очень тихо.

– Наконец-то я дождался этой благословенной тишины, – подумал Селивёрстов, устроившись поудобней на своем сундуке. И даже лег. Но почему-то больше не мечталось. А долгожданная тишина стала настораживать. Тогда он решил подняться наверх. В глаза сразу бросились всюду разбросанные вещи. Но не гостей, не жены, не детей нигде не было. Лишь компьютер твердил «Поясните ваш ход, поясните ваш ход…». Селивёрстов отключил компьютер. Он оглядел детскую комнату. Он сразу не заметил, лишь только тогда, когда собирался уходить, его взгляд упал на стоящее в углу кресло, а на нем вперемежку одежда детей. Селивёрстова ужаснула догадка. Точно так же лежала одежда утром на лавочке, когда он обследовал исчезновение матери и дочери в парке. Он сдержанно застонал, закрыв лицо руками. Потом набрал ноль два и вызвал оперативную группу. Было уже далеко за полночь. Он ходил между вещами, разбросанными по всему дому и дворику. И никак не мог осознать, что это произошло с ним, с его друзьями. С его семьёй. Он смотрел на брошенную одежду и вспоминал, кто из гостей, во что был одет, ловя себя на мысли, что он не видит шелкового розового сарафана его жены. Его осенила мысль: « А что, если она где ни будь спит и похититель ее не заметил». А то, что это похищение он больше не сомневался. Только не мог понять, как можно похищать такое количество людей сразу? Для того, что бы увести их всех сразу, нужен, по крайней мере, грузовик или автобус. А от дачи отъехала только легковая машина.