– А, если мы пойдём в ресторан? Как ты думаешь, ведь наш преступник тоже может пойти в ресторан, – сказал Селивёрстов.

– Он может пойти куда угодно, – согласилась Егорова.

– Ну, что ж, Екатерина Васильевна, я вас приглашаю отужинать, – подставив локоть своей спутнице, Селивёрстов хитро подмигнул ей, склонив перед ней голову.

– Сегодня, надеюсь, мне не придется отдавать свои часы в залог, – посмотрев ему в глаза, она рассмеялась.

Селивёрстов тоже вспомнил, как однажды он пригласил её в ресторан, будучи студентом, но не рассчитал свои наличные финансы. Получилась очень неприятная история. Он засмущался. Но всякий случай, почему-то потрогал карман, в котором лежал бумажник.

– Нет, милая. Сегодня твоим часикам ничего не угрожает, – проведя Егорову в зал ресторана, Селивёрстов старался быть предупредительным и галантным кавалером. Он заказал самые дорогие блюда и видя, что она немного забеспокоилась, сказал ей, – не волнуйся, Катенька, я уже не студент.

– Но и не Рокфеллер, – ответила она.

– Да, я не Рокфеллер, но кое какие накопления имеются. На ужин в ресторане хватит.

– Ох, Ванюша, Ванюша. Ты, как и раньше. Любишь немного «нарисоваться».

– Что значит «нарисоваться», – он старался состроить серьёзную « мину», но глядя на улыбающеюся Егорову, не удержался и рассмеялся. И как бы по секрету шепнул ей, – ну, да, «нарисоваться», совсем чуть – чуть. Надеюсь, ты никому об этом не расскажешь? Чем я хуже всех остальных мужиков, – он огляделся по ресторану.

– Нет, Ванюша. Ты ничем не хуже. Ты просто живёшь на зарплату. Неизвестно сколько ты копил свои сбережения. А теперь хочешь спустить их за один вечер.

– Знаешь, Катенька, не каждый день я могу себе позволить пригласить такую красивую даму в ресторан.

Егорова подумала: «Кто знает, если бы он был бы моим мужем, то наверное не замечал бы, что я красивая». Но сказала совсем другое.

– А ты попробуй сэкономить, глядишь и завтра ещё раз пригласишь.

– Ты призываешь меня быть скупым?

– Нет милый, экономным.

– Вот и моя жена…, – Селивёрстов хотел что-то сказать о своей жене, потом запнулся. Замолчал, виновато уставившись в тарелку с салатом.

– Говори, говори. Что твоя жена?

Но Селивёрстову не хотелось больше ничего говорить. Он чувствовал себя виноватым. Потому, что за весь вечер он не вспомнил ни разу о жене. Его чувство вины переросло в какую-то непонятную злость. Ему захотелось на ком – то разрядиться. Но не кричать же ему на Екатерину. Он вспомнил о рыжим мужчине, сидящем за соседним столике, посмотрел на него. Тот по-прежнему следил за ним. Селивёрстов со злостью отодвинул стул и твёрдым, решительным шагом подошёл к рыжему мужчине. Оседлав стул, стоящий рядом с его столиком, Селивёрстов долго с пренебрежением смотрел в лицо рыжего. Тот молча, делая безразличный, но в то же время надменный взгляд, продолжал любоваться Егоровой.

– Ты куда уставился, – грубо сказал Селивёрстов.

– Куда хочу, туда и смотрю, – не отрывая взгляда от Егоровой, сквозь зубы процедил улыбающийся рыжий незнакомец.

– Ты чего за мной шпионишь? – не унимался Селивёрстов.

Тут рыжий оторвал свой взгляд от Егоровой и оценивающе посмотрел на Селивёрстова.

– Нужен ты мне, – усмехнулся он, – такой увалень, как ты, такую даму подцепил. Вот я и смотрю, чем ты её купил?

– Ты дерьмо. Не смей так говорить о моей жене!

– Жене, – рыжий рассмеялся, – жен по ресторанам не водят. С жёнами дома сидят. И запомни, это твой последний вечер с этой дамочкой. Завтра она будет со мной.

– А вот это ты видел, – Селивёрстов со всего маху стукнул рыжего в челюсть. Тот не ожидал такого сильного удара, перевернулся вместе со стулом, опрокинув на себя стол. И в догонку Селивёрстов его ещё пнул.