- Почему?

- Потому что он тенор.

Тут Лола не выдержала и рассмеялась. Он не улыбнулся в ответ, но, по крайней мере, и мрачным не выглядел. Хотя разговор крутился в последние минут пятнадцать вокруг не самых радужных событий в его жизни.

- Извини,  - Лола вынуждена была воспользоваться салфеткой, чтобы промокнуть уголки глаз. – Это у вас цеховое предубеждение – басы против теноров?

- Да будет тебе известно, - Фёдор положил ложечку на опустевшую тарелку, - что когда тенор берет высокие ноты, у него от гипоксии  в мозгу умирает какое-то количество нервных клеток. Какое – точно не известно. Мне кажется, что у некоторых теноров со временем в голове остается некий прожиточный минимум нервных клеток – зато все как на подбор здоровые, прошедшие естественный отбор. Именно поэтому все тенора – очень жизнерадостные и не очень умные люди. И именно поэтому я – бас.

Теперь ее черед смотреть на него с изумлением.  Это шутка?  Он это только что придумал?

- Признайся, ты просто ревнуешь к тому, что у теноров гораздо большая популярность! – блеснула Лола познаниями, полученными несколько месяцев назад за столиком буфета в «Ла Скала». – Басам  такое и не светит!

И тут наконец на его лице снова появилась улыбка. Та самая, добродушная и немного снисходительная. Дягилевская.

- Это же утверждение  - относительно высоких нот - справедливо не только для теноров, но и для трубачей, - тем не менее продолжил менторским тоном уничижать соперников Дягилев. – Трубачи еще большие дураки, чем тенора. Так что Джесс еще не самый плохой выбор сделала.

Все, Лола прекратила сдерживаться и залилась звонким смехом. Неисправим! Неисправимый, самовлюбленный и очень талантливый. Невероятный. Невероятно-неисправимый между тем сделал знак официанту и попросил счет. А затем  продолжил свою  возмутительную лекцию.

- Но что еще сущая правда про теноров – так это то, что они любимцы мечтательных натур. И поэтому у них самые безумные поклонницы.

- Вот это – точно зависть! – не постеснялась нацелить на собеседника указательный палец Лола.

Он не стал опровергать. Дягилев вошел во вкус и теперь с видимым удовольствием читал Лоле лекцию про теноров.

- История еще помнит  противостояние между лемешистками и козловитянками. Принципиальное и непримиримое! - Фёдор для убедительности тоже поднял указательный палец, а затем полез за портмоне - им принесли счет.

- Это же… - Лола морщила лоб, пока Фёдор расставался со своими кровными. – Это же…

- Это поклонницы двух великих теноров прошлого века – Сергея Лемешева и Ивана Козловского. Впрочем, - он встал и подал Лоле руку, - последних злые языки называли козлихами.

- Басам не светит даже таких! Никаких тебе… дягилевок!

- Увы, это так,  - со вздохом согласился Фёдор. – В моем послужном списке только одна горячая поклонница. Она даже подстроила ДТП, чтобы познакомиться со мной.

Лола даже обернулась. Так и есть. Благодушная снисходительная улыбка и прищуренные глаза.

–  Размечтался!

***

По обоюдной договоренности  они решили пройти квартал, прежде чем ловить такси – надо было дать улечься сытному ужину.

- А как обстоит дело с поклонниками у модных дизайнеров?  -  Фёдор примеривал свой обычно широкий шаг к ее, более мелкому. Он чувствовал, что сказал сегодня слишком много, не жалел, но решил, что пора побыть в роли слушателя.

- Никак,  - пожала плечами госпожа дизайнер.

- Что  - совсем никак? – удивился Фёдор. – Никто не желает пасть ниц в благодарность за красивое платье?

Она бросила на него косой короткий взгляд.

- Ниц  - нет. А вот устроить пикет у офиса – это запросто. Со всякими «милыми» плакатами и прочей атрибутикой.