— Что же?

— Она зовет себя Вандой Синхелм.

Томаринец поднялся вслед за подругой, когда та сорвалась с места, сверкая гневным взглядом.

— Синхелм? — Губы Хельги презрительно изогнулись.

— Эта девушка считает его отцом, — с трудом договорил Яр.

— Проклятье, Яр! На тебе чары? Навели морок? Или ты сошел с ума? — возмутилась разбойница. — Хочешь, чтобы я поверила во все это?

— А что прикажешь мне делать? Я не имею магии. Могу взломать практически любой обычный замок, но не знаю вашей силы. А она смогла открыть ящик под охранной печатью. На это был способен только Броз, поскольку сам поставил печать. И я видел, как маленькая Трин делала то же самое, когда прятала там сушеные цветы, пока отец не видел. Броз разрешал ей. А малышка думала, что смогла перехитрить его защиту. Поэтому я и взял ящик с собой — чтобы проверить. Как объяснишь это? — Яр вопросительно посмотрел на подругу.

Он потянулся за рубахой, надевая ее обратно и подкатывая рукава.

— Эта девушка не искала никаких сокровищ. Она не похожа на охотницу. И некромант при ней, как тень. Я не верю в обман или хитрость. Прошу тебя рассказать об этих новостях Калвагу. А мне нужно вернуться в город.

— Думаешь, я дам тебе просто так уйти в Валмир, после того как сказал, что объявилась та, кто зовет себя дочерью Синхелма? — Хельга сжала кулаки.

Ненависть ее была так сильна, что волосы наливались цветом. Казалось еще немного, и вспыхнут, как пламя за спиной.

— Все может оказаться вовсе не тем, чем кажется, Яр. Что если в этот раз охота ведется не за печатью? Что, если все это очередная попытка Синхелма…

— Я должен убедиться в этом сам, — твердо ответил Яр.

Он приблизился к Хельге и опустил руку на ее плечо, глядя в янтарные глаза.

— Остались только вы с Калвагом, — глухо проговорила она. — И больше не будет никого, кто сможет открыть правду.

— Ты ведь знаешь… — Яр тепло провел поцарапанной рукой по ее волосам. — Никто не станет слушать двух разбойников, каковыми мы сейчас считаемся. Все, что нам остается — это надежда. И вера. Вера в то, что однажды Томарин вновь оживет и обретет свое сердце. Это будет лучшей местью всем демонам, что глядят на нас из прошлого. И будет лучшим доказательством. Я готов рискнуть, Хельга. Что моя жизнь? За нее давно объявлена цена и объявления расклеены по всем столбам Валмира. Мы не можем отступиться. Мы искали все эти годы, но ошибались, искали не там. Он забрал Трин. Это был он. Поэтому не могли найти ее. Ты ведь понимаешь, что это шанс.

— Этот шанс может стать твоей гибелью, — мрачно ответила Хельга. — Я иду с тобой в город.

— Я справлюсь сам.

— Сегодня ты меня не убедил!

— А вот это было нечестно… — Яр потер небритую щеку возле пореза и прошел к выходу из пещеры.

Он прислонился плечом к холодным камням, сложил руки на груди и услышал, как треснул рукав в месте, где был ранее порван. Томаринец поглядел на шумевшие верхушки яльмаров. Они четко выделялись на фоне предрассветного неба, начинавшего светлеть у горизонта.

— Скоро они зацветут. Как в тот день, когда Трин появилась на свет, — задумчиво произнес Яр. — Как думаешь, если она увидит это, сможет вспомнить?

— Яр… — Хельга остановилась рядом.

— Да?

— Я знаю, как ты был предан Брозу. И знаю, как был предан его семье. Но даже если эта девочка действительно Трин, то прошло больше десяти лет. И если не помнит прошлого, все это время она была во власти Синхелма. Была воспитана им. Считает его своим отцом. Верит каждому его слову.

— Я понимаю, Хельга, — сухо заговорил Яр, повернувшись к подруге. — Оттого и хочу все выяснить. Но если в человеке есть благородство — этого не скрыть. А в ней оно есть. Синхелм наверняка использует ее. Нужно проследить. Нужно вернуться в Валмир.